ИСКУССТВО ЖИЗНИ

Айна РОСС
Фото из архива

ОКА­КУ­РА КА­КУД­ЗО, ИЗ­ВЕ­СТ­НЫЙ ЯПОН­СКИЙ КУЛЬ­ТУ­РО­ЛОГ И ИС­КУС­СТ­ВО­ВЕД, РЕК­ТОР ТО­КИЙ­СКОЙ ШКО­ЛЫ ИС­КУССТВ, КАК-ТО СКА­ЗАЛ: «В ПО­СЛЕД­НЕЕ ВРЕ­МЯ ЛЮ­БЯТ ВСПО­МИ­НАТЬ О СА­МУ­РАЙ­СКОМ КО­ДЕК­СЕ – ИС­КУС­СТ­ВЕ СМЕР­ТИ, КО­ТО­РОЕ УЧИТ НА­ШИХ СОЛ­ДАТ УМИ­РАТЬ БЕЗ ОГ­ЛЯД­КИ. НО ПО­ЧЕ­МУ-ТО МА­ЛО КТО ПРО­ЯВ­ЛЯ­ЕТ ИН­ТЕ­РЕС К ЧАЙ­НОЙ ЦЕ­РЕ­МО­НИИ – НА­ШЕ­МУ ИС­КУС­СТ­ВУ ЖИЗ­НИ».

ПУТЬ К СЕ­БЕ
Чай за­вез­ли в Япо­нию из Ки­тая в VII ве­ке, где его по­чи­та­ли преж­де все­го как ле­кар­ст­вен­ное рас­те­ние, по­мо­га­ю­щее от ус­та­ло­с­ти, бо­лез­ни глаз, рев­ма­тиз­ма. И толь­ко по­том – как утон­чен­ное вре­мя­пре­про­вож­де­ние. Од­на­ко та­ко­го куль­та чая, как в Япо­нии, не бы­ло ни в Ки­тае, ни в ка­кой-ли­бо дру­гой стра­не.
С чай­ной це­ре­мо­ни­ей япон­цев по­зна­ко­мил япон­ский мо­нах Эй­сай, ос­но­ва­тель мо­на­с­ты­ря в са­му­рай­ской ре­зи­ден­ции в Ки­о­то при под­держ­ки са­мо­го им­пе­ра­то­ра. В XVI ве­ке в са­му­рай­ских кру­гах во­шла в мо­ду иг­ра – «чай­ное со­рев­но­ва­ние ». Чай при­во­зи­ли из раз­ных мест. Вы­пи­вая чаш­ку чая, уча­ст­ни­ки со­рев­но­ва­ния долж­ны бы­ли оп­ре­де­лить его ро­ди­ну. С тех пор чай по­лю­бил­ся япон­цам, а ча­е­пи­тие во­шло в обы­чай. По­яви­лись по­сто­ян­ные чай­ные план­та­ции в рай­о­не Уд­зи воз­ле Ки­о­то, где до сих пор со­би­ра­ют луч­шие япон­ские сор­та.
Сле­ду­ет за­ме­тить, что тех­ни­ку чай­но­го ри­ту­а­ла япон­ские мо­на­хи ос­во­и­ли еще в XV ве­ке, в XVI ве­ке она до­сти­га­ет со­вер­шен­ст­ва. Чай­ная це­ре­мо­ния ста­но­вит­ся ис­кус­ст­вом во­пло­ще­ния изя­ще­ст­ва Пу­с­то­ты и бла­го­сти По­коя (тя но ю). В свою оче­редь этот ри­ту­ал по­ро­дил та­кие ис­кус­ст­ва, как ике­ба­на, стиль ке­ра­ми­ки в ду­хе ва­би, япон­ские са­ды, ока­зал вли­я­ние на ис­кус­ст­во фар­фо­ра и жи­во­пи­си, на ин­те­рь­ер япон­ско­го до­ма. Чай­ный ри­ту­ал по­вли­ял на ми­ро­ощу­ще­ние япон­цев. И на­обо­рот, ми­ро­ощу­ще­ние япон­цев XVI ве­ка вы­зва­ло к жиз­ни стиль ва­би, оп­ре­де­лив раз­ме­рен­ный ук­лад жиз­ни, вку­сы, пси­хи­че­с­кий склад япон­цев.
Су­ще­ст­ву­ют раз­лич­ные шко­лы Ис­кус­ст­ва чая. Ха­рак­тер чай­ной це­ре­мо­нии во мно­гом за­ви­сит от по­во­да встре­чи и от вре­ме­ни го­да. Од­на­ко есть не­из­мен­ные ат­ри­бу­ты: одеж­да уча­ст­ни­ков долж­на быть вы­дер­жа­на в спо­кой­ных то­нах – это мо­гут быть од­но­тон­ные шел­ко­вые ки­мо­но и спе­ци­аль­ные бе­лые но­с­ки, пред­наз­на­чен­ные для де­ре­вян­ной обу­ви, у каж­до­го в ру­ках – не­боль­шой склад­ной ве­ер.
Весь ри­ту­ал де­лит­ся на два дей­ст­ва.

ДЕЙ­СТ­ВО ПЕР­ВОЕ
Гос­ти, как пра­ви­ло – пять че­ло­век, сна­ча­ла в со­про­вож­де­нии хо­зя­и­на сле­ду­ют по спе­ци­аль­ной до­рож­ке сквозь по­лу­мрак са­да. Чем бли­же к чай­но­му до­му, тем бо­лее они от­да­ля­ют­ся от су­ет­но­го ми­ра. По­дой­дя к не­боль­шо­му бас­сей­ну с про­зрач­ной во­дой, омы­ва­ют ру­ки и рот. Вход в чай­ный дом низ­кий, и гос­тям при­хо­дит­ся бук­валь­но впол­зать че­рез не­го, сми­ряя свой нрав.
Не­боль­шой по раз­ме­ру чай­ный дом раз­де­лен на три ча­с­ти: чай­ную ком­на­ту, ком­на­ту ожи­да­ния и под­соб­ное по­ме­ще­ние. Н.С. Ни­ко­ла­е­ва, из­ве­ст­ный со­вет­ский и рос­сий­ский япо­но­вед, в «Япон­ских са­дах » пре­крас­но опи­са­ла эту це­ре­мо­нию: «Низ­ко на­кло­ня­ясь, один за дру­гим, они про­хо­дят в дверь, ос­тав­ляя обувь на спе­ци­аль­ном кам­не. По­след­ний из во­шед­ших за­дви­га­ет дверь. Хо­зя­ин по­яв­ля­ет­ся не сра­зу. Гос­ти долж­ны при­вык­нуть к ос­ве­ще­нию ком­на­ты, вни­ма­тель­но рас­смо­т­реть ви­ся­щую кар­ти­ну, оце­нить утон­чен­ную пре­лесть един­ст­вен­но­го цвет­ка, вну­т­рен­не по­чув­ст­во­вать, уга­дать под­текст це­ре­мо­нии, пред­ла­га­е­мой хо­зя­и­ном. Ес­ли в ни­шу по­ме­щен сви­ток кал­ли­гра­фии, ис­пол­нен­ный ка­ким-ли­бо ме­то­дом, то и рос­пись чаш­ки бу­дет от­ме­чать­ся та­ки­ми же свой­ст­ва­ми. От­зву­ком неж­ных ли­ний осен­них трав в бу­ке­те ока­жет­ся тон­кая изы­с­кан­ность ри­сун­ка на ке­ра­ми­че­с­ком блю­де.
Толь­ко по­сле то­го как гос­ти ос­во­и­лись с об­ста­нов­кой, по­яв­ля­ет­ся хо­зя­ин и глу­бо­ким по­кло­ном при­вет­ст­ву­ет гос­тей, мол­ча са­дит­ся на­про­тив них, у жа­ров­ни, над ко­то­рой уже за­ра­нее под­ве­шен ко­те­лок с ки­пя­щей во­дой. Ря­дом с хо­зя­и­ном на ци­нов­ке рас­став­ле­ны все не­об­хо­ди­мые пред­ме­ты: чаш­ка (са­мая дра­го­цен­ная ре­лик­вия), ко­ро­боч­ка с по­рош­ком зе­ле­но­го чая, де­ре­вян­ная лож­ка, бам­бу­ко­вый вен­чик, ко­то­рым сби­ва­ют чай, за­ли­тый чуть ос­ту­жен­ным ки­пят­ком.
Тут же сто­ят ке­ра­ми­че­с­кие со­су­ды – для хо­лод­ной во­ды и для опо­ла­с­ки­ва­ния, и дру­гие пред­ме­ты; все ста­рин­ное, но бе­зу­ко­риз­нен­но чи­с­тое, и толь­ко ковш для во­ды да льня­ное по­ло­тен­це но­вые, свер­ка­ю­щие бе­лиз­ной».
Вхо­дя в чай­ную ком­на­ту, где сто­ит жа­ров­ня для чай­ни­ка, гость веж­ли­во кла­ня­ет­ся. За­тем, дер­жа пе­ред со­бой склад­ной ве­ер, вы­ра­жа­ет вос­хи­ще­ние ви­ся­щим в ни­ше свит­ком.
За­кон­чив ос­мотр, бла­го­дар­ные гос­ти са­дят­ся и при­вет­ст­ву­ют хо­зя­и­на.
Все ста­дии ри­ту­а­ла про­хо­дят в стро­гом по­ряд­ке. При­сев, гос­ти при­сту­па­ют к сла­до­стям. За­тем хо­зя­ин при­гла­ша­ет их в сад. О на­ча­ле це­ре­мо­нии воз­ве­ща­ет гонг – пять и семь уда­ров. По­сле гон­га гос­ти по­ки­да­ют сад и воз­вра­ща­ют­ся в чай­ную ком­на­ту. В ком­на­те те­перь свет­лее, ото­дви­ну­та бам­бу­ко­вая што­ра за ок­ном, а вме­с­то свит­ка в ни­ше – ва­за с цвет­ком.
Хо­зя­ин вы­ти­ра­ет чай­ни­цу и лож­ку спе­ци­аль­ной тка­нью и мо­ет ме­ша­лоч­ку в го­ря­чей во­де, ко­то­рую на­ли­ва­ет из чай­ни­ка ков­шом. За­тем кла­дет три лож­ки пред­ва­ри­тель­но рас­тер­то­го в спе­ци­аль­ной фар­фо­ро­вой ступ­ке по­рош­ко­об­раз­но­го зе­ле­но­го чая в ча­шу, за­ли­ва­ет ков­шом го­ря­чей во­ды и взби­ва­ет чай ме­ша­лоч­кой, по­ка чай слег­ка не за­гу­с­те­ет. Все дви­же­ния рук, кор­пу­са осо­бые, по­ис­ти­не це­ре­мо­ни­аль­ные, при этом ли­цо стро­гое и не­по­движ­ное. Ко­нец пер­во­го дей­ст­ва.

ДЕЙ­СТ­ВО ВТО­РОЕ
Глав­ный гость кла­ня­ет­ся, ста­вит ча­шу на ла­донь ле­вой ру­ки, под­дер­жи­вая пра­вой. Раз­ме­рен­ным дви­же­ни­ем рук чаш­ка мед­лен­но под­но­сит­ся ко рту. Сде­лав не­боль­шой гло­ток, оце­ни­ва­ет вкус чая; де­ла­ет еще не­сколь­ко глот­ков, вы­ти­ра­ет при­губ­лен­ное ме­с­то спе­ци­аль­ной бу­ма­гой и пе­ре­да­ет ча­шу сле­ду­ю­ще­му гос­тю, ко­то­рый по­сле не­сколь­ких глот­ков от­прав­ля­ет ее даль­ше, по­ка, прой­дя по кру­гу, ча­ша не вер­нет­ся к хо­зя­и­ну.
На вкус чай чрез­вы­чай­но тер­пок. Его кон­цен­т­ра­ция со­от­вет­ст­ву­ет при­мер­но 100–200 грам­мам су­хо­го чая на 500 грам­мов во­ды. Но в то же вре­мя та­кой чай очень аро­ма­тен.
При­сут­ст­вию в чае аро­ма­та япон­цы при­да­ют ре­ша­ю­щее зна­че­ние. За весь круг чаш­ка вы­пи­ва­ет­ся пол­но­стью, и эта про­це­ду­ра долж­на за­ни­мать не бо­лее де­ся­ти ми­нут.
Раз­го­во­ров во вто­ром дей­ст­ве не ве­дет­ся. Все си­дят в чин­ных по­зах, в стро­гих па­рад­ных оде­я­ни­ях. Фи­нал.

В це­лом сам про­цесс ча­е­пи­тия пред­став­ля­ет со­бой весь­ма дли­тель­ную це­ре­мо­нию, про­ис­хо­дя­щую це­ли­ком на гла­зах ее уча­ст­ни­ков. Та­ким об­ра­зом, чай по-япон­ски пред­став­ля­ет­ся не как га­с­тро­но­ми­че­с­кая ре­аль­ность, а как ри­ту­аль­ное груп­по­вое дей­ст­во, име­ю­щее глу­бо­кие ис­то­ри­ко-фи­ло­соф­ские кор­ни об­ще­на­ци­о­наль­ной япон­ской куль­ту­ры, и яв­ля­ет­ся од­ним из ви­дов ис­кус­ст­ва Япо­нии.
Сфор­ми­ро­вав­ша­я­ся в XVI ве­ке фи­ло­со­фия «Пу­ти чая» (тя­до), в на­сто­я­щее вре­мя ста­но­вит­ся все бо­лее и бо­лее по­пу­ляр­ной в Аме­ри­ке и Ев­ро­пе. При­чи­ну та­кой по­пу­ляр­но­с­ти тя­до ав­тор из­ве­ст­ной на За­па­де кни­ги «О пу­ти чая» К. Игу­ти объ­яс­ня­ет тем, что «лю­ди ус­та­ли от ме­ха­ни­че­с­кой ци­ви­ли­за­ции и бе­ше­но­го рит­ма жиз­ни. А ког­да жизнь ста­но­вит­ся слиш­ком бес­по­кой­ной, су­ет­ной, мы ищем ус­по­ко­е­ния, сво­бо­ды для ду­ши. Ес­ли бу­дем сле­до­вать эти­ке­ту, то по­ве­де­ние, ма­не­ры че­ло­ве­ка урав­но­ве­сят­ся, к не­му вер­нет­ся ощу­ще­ние кра­со­ты. Вот по­че­му на­ше­му вре­ме­ни не обой­тись без Пу­ти чая».