Николай БУРЛЯЕВ. ПАТРИОТ

Юрий КУЗЬМИН, Анастасия САЛОМЕЕВА
Фото из архива Николая БУРЛЯЕВА

«Мальчик, ты мне нужен», – с этих слов начинающего режиссера Андрея Кончаловского, сказанных бегущему куда-то по Тверской 13-летнему подростку, началась стремительная кинокарьера Николая Бурляева. Уже первая работа Бурляева в кино в короткометражной новелле Кончаловского «Мальчик и голубь» оказалась счастливой – фильм завоевал «Льва святого Марка» на конкурсе фильмов для детей Международного фестиваля в Венеции 1962 года. А вскоре были «Иваново детство» и «Андрей Рублев» Андрея Тарковского, и о чуть подросшем Коле узнал весь мир.
У Николая Петровича было еще немало ролей в кино, многие из его фильмов стали классикой отечественного кинематографа. Но с середины 80-х зрители все реже и реже видели его в новых фильмах. Все объяснялось очень просто: Бурляев «вырос» из актерства и превратился в хорошего режиссера. Уже очень скоро он заявил о себе как сценарист, поэт, драматург, мыслитель.
Сегодня Николай Бурляев главным делом своей жизни считает Международный кинофорум (МКФ) славянских и православных народов «Золотой Витязь», основателем и бессменным президентом которого он является.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ, «БЛИКИ» – ЖУРНАЛ О И ДЛЯ УСПЕШНЫХ ЖЕНЩИН. А ЧТО, С ВАШЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, УСПЕХ ЖЕНЩИНЫ?
– Это зависит от того, как относиться к успеху. Приведу фразу Михаила Юрьевича Лермонтова: «Я не люблю женщин с характером. Их ли это дело?». И отталкиваясь от этого, нужно подумать: в чем может быть успех женщины? В том, чтобы состояться как сильная личность, как бизнес-вумен? Или же все-таки одержать победу на том фронте, который предназначен женщине от Господа Бога? А фронт этот испокон веков один и тот же – ее дом, ее муж и ее дети. Мне более близка вторая позиция. Если здесь все в порядке, то жизнь женщины можно уже считать состоявшейся.
Для меня примером состоявшейся женщины всегда была моя мама. Нас у нее было четверо. Мама работала, активно занималась общественной деятельностью, но в то же время занималась домом и нами. И она всегда была там и с тем ребенком, которому в данный миг она была нужнее всего. Я помню ту гармонию, которую мама привносила в наш дом, очень естественную и органичную. И еще – я не помню, чтобы хоть раз слышал в доме ее гневный крик или видел маму раздраженной… Так было всегда. Мама вырастила четверых детей, а потом еще 20 внуков и правнуков.
Успешная женщина для меня та, которая успела выполнить в жизни свое главное предназначение.

ВЫ ПРОЦИТИРОВАЛИ ЛЕРМОНТОВА, НО НЕ КАЖЕТСЯ ЛИ ВАМ, ЧТО ЕГО СЛОВА СПРАВЕДЛИВЫ ТОЛЬКО ДЛЯ ЖЕНЩИН XIX ВЕКА? В НАШЕ ВРЕМЯ ЖЕНЩИНЕ НУЖЕН ХАРАКТЕР, ДАЖЕ ЕСЛИ ОНА ЗАНИМАЕТСЯ ТОЛЬКО ДОМОМ, МУЖЕМ И ДЕТЬМИ. МОЖЕТ БЫТЬ, ТОГДА ВРЕМЯ БЫЛО ДРУГОЕ, И ЖЕНЩИНА МОГЛА ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ БЫТЬ БЕЗ ХАРАКТЕРА?
– Я думаю, что время и тогда, и сейчас в оценке мужчиной женщины одно и то же. Как Лермонтов не любил женщин с характером, так и я их не приемлю. Характер в женщине – это не признак силы духа, это нечто более вульгарное. Когда я вижу, как женщина проявляет характер, ругаясь с мужем, или же резко общаясь с детьми, меня это угнетает, и значение этой женщины в моих глазах стремительно падает.

В ЖИЗНИ МУЖЧИНЫ ЖЕНЩИНА ИГРАЕТ БОЛЬШУЮ РОЛЬ?
– Самую главную. Так было в моей жизни. Все, что я делал и в прошлом, и сейчас, это было не только для России, не только для Отечества, но и для Женщины. Все свои успехи я посвящал своей матери, ныне, к сожалению, покойной, все это было в ее честь. А сейчас все делается мною ради жены и детей. Женщина – двигатель в жизни мужчины, один из самых главных.

ВЫ – СЛАВЯНОФИЛ, МНОГО ОБЩАЛИСЬ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ, ЧАСТО БЫВАЕТЕ В СЛАВЯНСКИХ СТРАНАХ. СЛАВЯНСКИЕ ЖЕНЩИНЫ – ОНИ ОСОБЕННЫЕ?
– Конечно, особенные. По-моему, они самые прекрасные. Конечно, мне нравятся далеко не все женщины славянского мира. Например, когда я приезжаю в Сербию, страну, которую я очень люблю, я с унынием наблюдаю, как почти все сербские женщины курят. Это очень удручает.

ТОГДА РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ КАКИЕ?
– Самые лучшие в мире! И, кстати, весь мир это признает.

А ЕСЛИ ЖЕНЩИНА ВЫПОЛНИЛА СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, СТАЛА ХОРОШЕЙ ЖЕНОЙ И МАТЕРЬЮ, МОЖЕТ ЛИ ОНА ТОГДА БЫТЬ РУКОВОДИТЕЛЕМ ИЛИ ЖЕ ВЕСТИ АКТИВНУЮ СОЦИАЛЬНУЮ И ОБЩЕСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ?
– Да, если у женщины все благополучно в семье и если у нее есть силы еще на что-то, то, естественно, она может заниматься и еще чем-то. Как я уже говорил, такой была моя мама. И мы у нее все были в порядке, и на работу и на общественную жизнь времени хватало. Где бы мама ни была, вокруг нее кипела жизнь. Я помню, как мама жила со мной во время съемок «Иванова детства» в городе Каневе на Днепре. На балконе нашего номера каневской гостиницы мама развела небольшой птичник – куриц и фазанов. И каждый вечер после съемок вся наша группа заваливалась к нам в номер – мама всех кормила поздним обедом. И так было повсюду.
Помню, как приехали мы в степь снимать фильм «Герой нашего времени». Вокруг ничего нет – ни магазинов, ни населенных пунктов, ни людей. Прошло пять дней, а мама и здесь развела полный двор живности, и опять каждый вечер после съемок вся наша группа шла к Бурляевым обедать.

КАК ВАША МАМА ОТНЕСЛАСЬ К ТОМУ, ЧТО ЕЕ 13-ЛЕТНЕГО СЫНА АНДРЕЙ КОНЧАЛОВСКИЙ ПОЗВАЛ В КИНО?
– Ну, я ведь был вторым ее ребенком, начавшим сниматься, первым был мой старший брат Борис. К тому же мои бабушка и дедушка по отцовской линии – актеры. И тут мама не возражала.

А КЕМ-НИБУДЬ, КРОМЕ АКТЕРА, ВЫ ХОТЕЛИ БЫТЬ?
– Да. В детстве очень архитектурой интересовался, что-то все время из кубиков строил, и все думали, что я стану архитектором. Но кино, наверное, меня все-таки притягивало больше. Правда, теперь я понимаю, что уже тогда меня манило не актерство, а режиссура.
А актером я никогда всерьез и не хотел быть. Я ведь с самого детства заикался и комплексовал очень по этому поводу, думал: «Какой же из меня актер получиться может?» Но оказалось, что очень даже может.
Мой старший брат стал артистом за пять лет до моего дебюта в кинематографе. К тому моменту у него уже было пять или шесть ролей в кино. Я с ним часто ходил на премьеры, бывал и на Мосфильме, даже с 1955 года пробовался на отдельные роли, но меня никто не утверждал. И лишь в 1959 году произошла моя судьбоносная встреча с Андреем Кончаловским, который увидел и сразу же позвал в свою киноновеллу «Мальчик и голубь».

А ПОТОМ БЫЛА ВСТРЕЧА С АНДРЕЕМ ТАРКОВСКИМ И ГЛАВНАЯ РОЛЬ В «ИВАНОВОМ ДЕТСТВЕ». ПОСЛЕ ЭТОГО ФИЛЬМА НА ВАС ОБРУШИЛАСЬ КОЛОССАЛЬНАЯ ПОПУЛЯРНОСТЬ. ГОЛОВА ТОГДА НЕ ЗАКРУЖИЛАСЬ ОТ УСПЕХА?
– Да, признаюсь, кружилась немного. Фильм ведь прогремел на весь мир. И пресса хорошо писала о нем, как советская, так и зарубежная, и критики хвалили меня, и даже великие писатели – и Жан-Поль Сартр, и Константин Симонов. Кинокритики гладили по головке и говорили: «Ты гений! Играешь как большой артист!» Народ на улицах и в транспорте узнавал. Надо было принимать какую-то позу, чтобы соответствовать тому, что о тебе думают люди.
Однако я быстро понял, что поза – это лишнее. Вот какой ты есть, таким ты и должен быть. Я такой же, как все, а в чем-то и хуже иных. У всех нас один жизненный путь, всем предстоят страдания и радости, так что представляться кем-то другим глупо и незачем. А еще я понял: что как только решу, что я – что-то особенное, то сразу же ограничу свой дальнейший путь развития. Истина беспредельна, а я лишь делаю свои первые шаги в искусстве. И сейчас вслед за Омаром Хайямом я могу сказать: «В познаньях я уже достиг того, что знаю, что не знаю ничего».
К шестидесяти годам это я понял.
Про актерскую профессию я знаю все, про режиссуру и драматургию тоже, но больше ничего. Я, например, так и не узнал, что такое женщина, до сих пор. Женщины, мне очень трудно вас понять, потому что вы – инопланетяне.

СРЕДИ ВАШИХ РОЛЕЙ, КАЖЕТСЯ, НЕТ НИ ОДНОГО ОТРИЦАТЕЛЬНОГО ПЕРСОНАЖА.
– Нет, один есть. Полицай из «Проверки на дорогах» Германа.

А ПОЧЕМУ У ВАС ТАК МНОГО ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ РОЛЕЙ?
– Режиссеры предлагали.

А НЕ САМИ ВЫБИРАЛИ?
– Вы знаете, поначалу я ничего не выбирал – мне хотелось всего и как можно больше. А Андрей Тарковский меня за это очень критиковал. Говорил: «Коля, что ты делаешь! Почему ты и там играешь, и тут? Береги себя, береги душу, не разменивайся!» А мне всего хотелось. Но предлагали, как правило, положительные роли. Только Алексей Герман почему-то увидел во мне отрицательного героя. Правда, тогда я не знал, кто такой этот начинающий режиссер Алексей Герман. Мне был известен только писатель Юрий Герман, его отец. Я даже и подумать не мог, какого уровня этот режиссер. Только потом, когда Алексей окончил этот фильм, я увидел «Двадцать дней без войны» и понял, что это выдающийся художник.

А ВООБЩЕ ВЫ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ?
– Я думаю, что сугубо положительный. И поэтому сейчас я уже осознанно отказываюсь от отрицательных ролей, а их за последние 15 лет мне очень много предлагалось. И причем это всегда большое искушение для актера отказываться от работы. Я понимаю актеров, идущих сниматься куда попало, – это ж деньги.
Однако сейчас я уже дошел до такого уровня развития, что не могу размениваться на что-то незначительное, и тем более отрицательное. Просто этого не поймут люди, которые мне верят. А предлагают иногда интересный материал. Вот недавно была роль генерала КГБ, предателя Отечества. Говорю авторам фильма: измените драматургию, сделайте героя патриотом, отдавшим жизнь за Отечество, тогда я буду играть. Они этого не сделали. Играл эту роль другой артист, кстати, очень хороший.

ВЫ ОЧЕНЬ МНОГО СНИМАЛИСЬ В КИНО, НО, КАЖЕТСЯ, У ВАС СОВСЕМ НЕ СЛОЖИЛИСЬ ОТНОШЕНИЯ С ТЕАТРОМ…
– Отчего же? Я играл на сцене. Четыре года был в Театре Моссовета, которым тогда руководил Юрий Александрович Завадский. Параллельно с этим играл одну роль в Театре Сатиры в спектакле «Обнаженная со скрипкой». Учась в Щукинском училище, вместе с другими студентами был в массовке на сцене Вахтанговского театра. А после окончания театрального училища сразу же попал в Московский театр им. Ленинского комсомола, там пробыл один месяц и ушел со сцены окончательно.

А ПОЧЕМУ ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ?
– Потому что понял, что театр – не для меня. Я безумно любил театр Ю. А. Завадского, боготворил его. Был там счастлив, потому что моими партнерами были легендарные Николай Мордвинов, Любовь Орлова, Вера Марецкая, Ростислав Плятт, Фаина Раневская, Серафима Бирман. Они были моими старшими товарищами, помогавшими мне делать первые шаги на сцене. Но уже тогда, испытывая полную радость и гармонию на сцене, я понимал, что все равно я не буду артистом театра всю свою жизнь. Многие актеры говорят: «Я хочу всю жизнь отдать сцене и умереть на подмостках». Меня же эта мысль пугала. Я не хотел этого. Зачем свою жизнь так ограничивать? Я всегда хотел уйти в кинорежиссуру, всегда стремился охватить как можно больше людей своими идеями.

МНОГИЕ ЖАЛУЮТСЯ, ЧТО СЕГОДНЯ В РОССИЙСКОМ КИНО НЕТ ХОРОШИХ ЖЕНСКИХ РОЛЕЙ. ВЫ КАК РЕЖИССЕР С ЭТИМ СОГЛАСНЫ?
– Нет не только хороших женских ролей, но и хороших мужских не так уж и много. Я критически оцениваю сегодняшнее состояние отечественного кинематографа. Сейчас не время глубоких идей и высокого духа, ныне почти все экранное время занимают лица из подворотни. Куда ни глянь – везде киллеры да падшие девицы. Такие правила диктует рыночное кино, в которое нас ввергло руководство кинематографии, последовавшее за Западом.
Андрей Тарковский мне рассказывал, что когда у нас только-только начиналась перестройка (а он в то время уже жил в Италии) и у нас начались все эти дешевые кинопроекты, он разговорился с Федерико Феллини, и тот ему сказал: «Андрей! Что вы делаете! Вы пошли за нами, по нашему пути в рынок. Кинематограф ваш был примером для всего мира, а теперь вы встали на ложный путь. Я, Феллини, сейчас никому здесь не нужен. Я умираю, и со мной умирает мой зритель».

ВАШ ПУТЬ В РЕЖИССУРУ БЫЛ НЕПРОСТЫМ. ВЫ СНЯЛИ НЕСКОЛЬКО ФИЛЬМОВ. НО ПУБЛИКЕ ИЗВЕСТЕН ТОЛЬКО ОДИН – «ЛЕРМОНТОВ».
– Да, вы правы. А после «Лермонтова» я поставил еще одну большую картину по роману Василия Белова «Все впереди». Этот фильм вообще убрали на полку. Зрители могли видеть его только дважды – по телеканалу «Звезда» и по телеканалу «Спас».

ПОЧЕМУ ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ?
– Потому что Василий Иванович Белов – писатель-«деревенщик», а у нас к такого рода писателям относятся с презрением. Мне рассказывали, что когда Шукшин показывал худсовету материал фильма «Печки-лавочки», кто-то из редакторов ему заметил: «Где вы нашли эти рожи!» Такое вот высокомерное отношение у нас до сих пор бытует и к Шукшину, и к Белову, и к Распутину. Если помните, и литературная критика восприняла этот роман Белова в штыки, все досадовала, что житель вологодской деревни взялся за проблемы большого мегаполиса и пробует указать нам, здесь живущим, на те опасности, которые подстерегают людей в больших городах. Поэтому фильм мой был практически спрятан в прокате. В то время в прокат пришли дельцы, да и у руководства страны стояли западники, все это было никому не нужно.

НО, НАВЕРНОЕ, ВАМ КАК РЕЖИССЕРУ НЕПРИЯТНО, ЧТО ВАШИ ФИЛЬМЫ ИЗВЕСТНЫ ТОЛЬКО УЗКОМУ КРУГУ ЗРИТЕЛЕЙ?
– Да нет. Я спокойно отношусь к этому. Верю, что придет время, и эти фильмы станут показывать и смотреть. Сейчас ведь «Лермонтова» изучают в киношколах Европы, когда-нибудь так будет и у нас. Мне не нужно немедленного успеха и мгновенного признания. Я не для этого работаю.

ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ХОТЕЛИ ЕЩЕ СНЯТЬ ФИЛЬМ ПРО ПУШКИНА. НЕ УДАЛОСЬ?
– Нет, не дали денег. А ходить по банкам и просить кредиты – дело унизительное.

КАКУЮ ИЗ СВОИХ РАБОТ В КИНО ВЫ СЧИТАЕТЕ САМОЙ УДАЧНОЙ?
– Если вы меня спрашиваете как режиссера, то фильм моей жизни – «Лермонтов». Этот фильм – исповедь, и я подписываюсь под каждым его кадром. Я спокойно отношусь к тому, что дальше мне, возможно, и не удастся ничего снять. Свою песню я пропел. А если вы обращаетесь ко мне как к актеру, то это, естественно, «Военно-полевой роман». Роль Александра Нетужилина – самая для меня дорогая и самая мне близкая.

БУРЛЯЕВ
Николай Петрович

Народный артист РФ. Родился в Москве
в 1946 г.
В 1968 окончил актерский факультет театрального училища им. Б. Щукина.
В 1975-м окончил режиссерский
факультет ВГИКа
(мастерская М. Ромма,
Л. Кулиджанова).
В 1961–1964 гг. работал в Московском академическом театре им. Моссовета,
в 1967–1968 гг.
в Московском театре им. Ленинского комсомола. С 1992 г. генеральный директор киноцентра «Русский фильм», президент Международного кинофорума (МКФ) славянских и православных народов «Золотой Витязь».
С 1996 г. председатель Международного объединения кинематографистов славянских и православных
народов (МОКСПН). Заслуженный артист РСФСР, лауреат Государственной премии СССР (1984), премии Ленинского комсомола (1976).

ИЗБРАННАЯ ФИЛЬМОГРАФИЯ:

«Мальчик и голубь», 1960,
реж. А. Михалков-Кончаловский;
«Иваново детство», 1962, реж.
А. Тарковский;
«Герой нашего времени», 1965, реж. С. Ростоцкий;
«Андрей Рублев», 1966, реж.
А. Тарковский;
«Служили два товарища», 1968, реж. Е. Карелов;
«Мама вышла замуж», 1969,
реж. В. Мельников;
«Легенда», 1971, реж. С. Хенциньский;
«Проверка на дорогах», 1971,
реж. А Герман;
«Игрок», 1972,
реж. А. Баталов;
«Трын-трава», 1976,
реж. С Никоненко;
«Пошехонская старина», 1977,
реж. Н. Бондарчук, И. Хуциев,
Н. Бурляеев;
«Маленькие трагедии», 1979, реж. М. Швейцер;
«Отпуск в сентябре», 1979, реж.
В. Мельников;
«Выбор», 1979,
реж. Н. Бурляев;
«Живая радуга», 1982, реж.
Н. Бондарчук;
«Военно-полевой роман», 1983, реж. П. Тодоровский;
«Чужая жена и муж под кроватью», 1984. реж.
В. Мельников;
«Детство Бемби», 1985, реж.
Н. Бондарчук;
«Лермонтов», 1986, реж. Н. Бурляев;
«Юность Бемби», 1986, реж.
Н. Бондарчук;
«Все впереди», 1990, реж. Н. Бурляев;
«Господи, услышь молитву мою», 1991, реж. Н. Бондарчук;
«Мастер и Маргарита», 1994, реж. Ю. Кара;
«Какая чудная игра», 1995, реж.
П. Тодоровский.

РЕЖИССЕРСКИЕ РАБОТЫ

«Пошехонская старина», 1977; «Выбор», 1979; «Лермонтов», 1986; «Все впереди», 1990.