Эмма ШАНЦ
1.
Эльза откровенно страдала, и ее откровенное и искреннее страдание отражалось у нее же на лице.
– Нет, ты пойми меня правильно – мне не жалко денег. Просто я понять никак не могу, зачем столько денег?
Васька смотрел на нее с не менее искренним сочувствием, однако было видно, что Эльза разговаривает почти что сама с собой.
– В классе 40 человек. 40 на 1540 евро – получается 61600 тысяч евро. При курсе 35,6 это составляет 2 миллиона 192 тысяч 960 рублей. Ну, вот на кой черт такая прорва денег, а? Вот ты скажи мне, а?
Васька молчал, потому что сказать ничего не мог. Он старался смотреть на нее серьезно, еле-еле сдерживая улыбку умиления, – вполне справедливо боялся быть неправильно понятым. Улыбки действительно были сейчас не уместны.
Пауза затянулась. Эльза выжидающе смотрела Ваське прямо в глаза.
– Ну… может быть, они хотят устроить что-то особенное… все-таки выпускной бал… и последний звонок… праздник… – неуверенно пробормотал он и снова замолчал, решительно не зная, что еще сказать. Он надеялся, что выражение его лица свидетельствует о полной солидарности.
Эльза кивнула и продолжала свое.
– Понимаешь, я каких-то вещей просто не понимаю! Ну, просто!..
И она с чувством откинулась в кресле.
– А они как-то объяснили?.. Ну, хоть что-то…
Эльза скептически скривила губы и кинула ему через весь стол листок бумаги.
– Они представили перечень расходов…
Васька взял листок и углубился в его изучение. Протянутая бумага представляла собой прайс-лист, именовавшийся даже как-то пугающе.
ПЕРЕЧЕНЬ СТАТЕЙ РАСХОДОВ
НА ПРАЗДНОВАНИЕ ПОСЛЕДНЕГО ЗВОНКА, ВЫПУСКНОГО БАЛА
(Приводится в подлиннике и полностью)
Последний звонок,
25 мая 2005 года
подарок для школы – 2000
цветы учителям – 3100
подарки учителям – 500
цветы на экзаменах – 700
питание на экзаменах – 1200
аксессуары для последнего
звонка – 350
(колокольчики, ленточки,
воздушные шарики)
оформление зала – 500
подарки первоклассникам – 150
деревья для аллеи
выпускника – 200
бумага, ручки, карандаши
для экзаменов – 400
торты и подарки уборщицам
и охране – 300
фотоальбом выпускника – 2000
книга года для каждого
выпускника – 1400
Выпускной бал,
24 июня 2005 года
аренда зала – 500
оформление зала – 1000
режиссер-аниматор и две
«звезды» с поздравлениями – 3000
оплата постановщика
«вальса выпускника» – 200
фуршет в школе для детей,
родителей и приглашенных
(250 человек) – 7000
праздничный салют в зале – 2000
оплата охраны на весь
вечер – 500
букеты учителям
(35 букетов) – 1200
подарочный фильм на DVD
для каждого выпускника – 3000
уборка зала – 100
Первый вариант
неофициального празднования
аренда ночного клуба – 30 000
второй вариант
неофициального празднования
дискотека в актовом зале с приглашением модного DJ – 7000
ИТОГО:
первый вариант – 61300
(1540 на человека)
второй вариант – 38300
(1000 на человека)
(Суммы приведены в евро.)
2.
История Васькиной любви была проста и незамысловата. Он был студентом-практикантом, она – начальником отдела в проектном институте, в который его направили на преддипломную практику.
Ей было здорово за тридцать, ему едва исполнилось двадцать. Она была хороша собой и одинока, он был робок и невинен. Звали ее Эльза Исааковна, но она позволяла называть ее просто Эльза. Его именовала ласково – Васенька.
Она носила мини-юбки, курила «Герцеговину Флор», пила исключительно армянский коньяк и ко всем без исключения обращалась на «ты». Отделом руководила, словно ротой командовала. Отдел в тридцать с лишним человек, в котором из женщин была только она да секретарша с машинисткой, числился в передовиках производства, всегда был с премией и грамотами-вымпелами. Мужики называли ее «наша мама», разумеется, за глаза и жутко ее боялись.
Сложно сказать, когда именно, сразу или нет, она положила на него глаз. Но после одной из отдельских пьянок, когда она, изрядно употребив коньяка, засобиралась-таки домой, вдруг посмотрела на него совершенно ясным взглядом, без каких бы то ни было признаков алкоголя, и сказала:
– Проводи меня.
Васька проводил и остался. И влюбился.
Она таскала его за собой как пажа, от чего он был в полном восторге. Он выписывал ей на листочки стихи, бегал в буфет за пирожками и нарзаном и вообще вел себя как последний идиот. Он придумывал убедительные объяснения для родителей по поводу их разницы в возрасте и интересовался у друзей, не сдает ли кто квартиру.
По вечерам они прогуливались по Гоголевскому бульвару, любовались на металлический профиль великого писателя, ели мороженое. Потом они шли к бассейну имени Москвы, смотрели, как там плещутся купальщики, Васька читал ей стихи и признавался в любви.
Он собирался сделать ей предложение, когда закончится практика. Но она опередила его, сообщив, что их роман окончен.
Нельзя сказать, чтобы Васька не переживал. Переживал, да еще как. Но молодость есть молодость. Да и первой любовью это было сложно назвать.
По его собственному признанию, он вспоминал ее, хоть и не часто. Периодически они встречались. Иногда случайно – пересекались по делам, иногда не случайно – раз в полгода она приглашала его поужинать где-нибудь.
Но когда она вдруг, спустя пятнадцать лет, пригласив его на ужин, вдруг сообщила, что у нее все эти пятнадцать лет от него ребенок, которому вдруг срочно понадобился отец, Васька и растерялся, и размечтался.
Его обуревали исключительно противоречивые чувства. Во-первых, ностальгия – все-таки первая женщина… Во-вторых, отцовские чувства… Васька был мальчиком из приличной семьи. Ему было даже теперь страшно признаться своим родителям, что у него есть ребенок, о котором он даже и не подозревал. Хотя мать ребенка, ни тогда, ни теперь, на невинную девицу, соблазненную и брошенную, ну никак похожа не была.
Но главное – это все-таки ее растерянность. Он впервые видел, как эта железная Эльза нервничает и злится от бессилия.
3.
– Я все могу понять! Но из всего этого перечня мне лично понятна только уборка зала за сто баксов. Все остальное в голове у меня просто не укладывается… Почему цены-то такие? И вообще! Что это за праздничный салют в зале? Колокольчики и ленточки за 300 евро? Подарки уборщицам и охране! Чтобы они о наших детях вспоминали по-доброму? Да они вообще о них вспоминать не будут! И что вообще за колокольчики такие, за которые надо платить 300 евро? Если это обычные колокольчики, то они стоят рублей двести! А если «Сваровски», то штуку баксов! Но никак не триста евро…
…Проблема была, в общем-то, довольно простой. Семь лет назад Эльза перевела ребенка в частную школу – дорогую и престижную. Вступительный взнос в размере 20 тысяч долларов несколько смущал, однако муниципальное образование смущало и беспокоило еще больше. Бизнес Эльзы был на подъеме, и она решила, что у ее дочери (как выяснилось теперь, и Васькиной тоже) должно быть все самое лучшее, тем более что плата за само обучение была вполне умеренной – всего пятьсот долларов в месяц.
Впрочем, Эльза не вполне отдавала себе отчет, в какое предприятие ввязывается. 5 тысяч долларов в год – это был необходимый минимум, но совсем не достаточный. Два раза в год ребенка нужно было отправлять на стажировку – в Париж и Лондон – практиковаться во французском и английском, иначе языки было не выучить. Каждая поездка обходилась в две с половиной тысячи, включая карманные расходы. Таким образом, годовая цена обучения увеличивалась ровно в два раза и составляла уже не пять, а десять тысяч в год.
Но и это было не все. В школе среди детей процветала бурная светская жизнь, так что довольно быстро Эльза пришла к выводу, что девочке крайне необходим личный водитель. Одно дело возить ее в школу и домой – либо самой, либо поручая это своему шоферу. И совсем другое – транспортировать на всевозможные дни рождения и вечеринки на свежем воздухе. Это увеличило общую цену знаний еще на треть.
Потом школа увеличила плату за обучение, потом еще раз, потом зафиксировала ее в рублях, а доллар упал и, соответственно, валютный эквивалент еще подрос. А инфляция заставила поднять зарплату водителю, а затем и вовсе водителя поменять. Потому что одно дело возить одиннадцатилетнего ребенка, и совсем другое – четырнадцатилетнюю барышню.
Как бы то ни было, но, посчитав все вместе, Эльза пришла к выводу, что, по самым скромным расчетам, обучение ребенка пусть и в частной, но вполне себе средней школе обошлось ей за семь лет в 152 тысячи долларов.
– А почему по скромным? – спросил Васька.
– Потому что такую фигню, как аренда ночного клуба для отмечания ее дня рождения, подарки друзьям на дни рождения раза два в месяц, потому что мы со всеми дружим и не пропускаем ни одного, новый мобильный каждые полгода, потому что именно с такой регулярностью они выходят из моды, – это я просто не считаю…
Васька растерялся. С одной стороны, ему хотелось спросить, не слишком ли она балует дочь? Все-таки новый мобильник каждые полгода – это как-то слишком… С другой – ну не ему это говорить…
– Знаю! Знаю, что ты думаешь! Что мобильник каждые полгода – это излишества. Но тогда не надо было отдавать ее в эту школу. Но я же не знала! Я же не знала, на что иду, подписывая контракт с этой самой частной школой. Сумма-то ежемесячная совсем невелика!
– Ну да… – пробормотал Васька. Он все еще совсем не понимал, зачем она его позвала.
«Может, у нее деньги кончились? И она хочет, чтобы я за что-нибудь заплатил?.. Например, за выпускной?» – с тоской подумал он. Но в такое везение верилось с трудом. Вернее, совсем не верилось.
– В общем, так, – решительно сказала Эльза. – Надо сходить на родительское собрание.
Васька выпрямился.
– Заплатить? – с надеждой спросил он.
– Нет! – приказала Эльза. – Платить не надо! Надо дать им там всем по мозгам, и вообще разобраться. И не платить!
– Ну, совсем не платить ведь нельзя… – робко заметил он.
– Совсем конечно нельзя! Триста долларов! Ну пятьсот! Ну семьсот – только потому что школа такая… Но точно не полторы тысячи!
Васька согласно кивнул, решив ни в коем случае не спорить, а там уже сориентироваться на местности. Эльза про школу и родительское собрание все рассказала, но собственно про дочь не сказала ни слова. И у него были вполне справедливые опасения, что до знакомства дело не дойдет.
– Я все сделаю! – отрапортовал он, вставая.
4.
На родительское собрание Васька опоздал.
На подобном мероприятии он был впервые, но по количеству присутствовавших и темпераменту обсуждения он понял, что данное собрание – явление совсем неор-динарное.
За небольшими партами, каждая из которых была рассчитана на одного человека, сидели родители. Причем две трети этих родителей составляли именно отцы. Видимо, бой предполагался нешуточный, а потому женская часть семей решила послать на итоговое собрание мужскую составляющую.
Во главе, почти что за учительским столом, в ряд сидели четыре мамашки. Молодые, холеные крашеные блондинки, все как одна в «армани» и в белом золоте – похожие друг на друга даже больше, чем просто сестры. Это было больше чем кровное родство. Это было родство генетическое.
– Я не понимаю, зачем вот вам украшать зал за тысячу евро? – спрашивал какой-то отец вполне руководящего вида. – На что вы столько денег-то заложили?
– Это шарики! – сказала правая из двух центральных блондинок.
– Да! Шарики! – горячо поддержала ее крайняя левая.
Аргументы были убийственные. Папаша пожал плечами, но возразить ничего не смог. Да и в самом деле – ну что тут скажешь?
– А вот почему мы за аренду зала должны платить? – спросил еще один отец, тоже совсем не клерковского вида. – Для чего аренда-то?
– Это когда им аттестаты будут вручать, – был ответ.
– Ну а если мы за аренду не заплатим, то нам… вернее детям, аттестаты на улицах будут вручать? – не унимался папаша. – Или мы не за все еще заплатили?
– Ну а что вы предлагаете? Не платить? – снова спросила центральная правая и возмущенно посмотрела на скупого папашку.
И весь разговор был, собственно, таким вот.
Васька в какой-то момент отключился, предавшись своим размышлениям. С одной стороны, Эльза велела не платить. С другой, было совершенно очевидно, что не платить ну просто никак нельзя. Он искоса поглядывал на форвардов за учительским столом и понимал, что любая атака провалится. Обведут, как пить дать. И только и останется, что заплатить.
Вдруг до него донеслись слова:
– Ну хорошо! Давайте попробуем сэкономить!
Это снова взяла слово центральная правая. Видимо, она у них была главной.
Она достала калькулятор и стала тыкать в него холеным пальчиком.
– Вот если не брать вот это, а заменить это на это…
Что именно «это», она, разумеется, не уточняла, но по ее сосредоточенному лицу было видно, что она полна решимости сэкономить. Она еще поводила пальцем по листку, что-то посчитала на калькуляторе и радостно выдала:
– Вот! Получается две тысячи триста семьдесят долларов! Значит, так и будет! И не думайте, что я уступлю вам хоть доллар!
– А разве было не 1540 евро? – спросил Васька соседа.
– Не, они вернулись к доллару… Но сумму увеличили. Они вот уже третий раз экономят, и каждый раз получается больше… – грустно ответил сосед.
– Так, может, уже платить пора? – осторожно спросил Васька.
«В крайнем случае я ей просто не скажу, что заплатил» – подумал он про себя, радуясь, что по какому-то наитию захватил с собой большое количество наличных.
– Да я вот тоже думаю, что пора. Если они еще пару раз сэкономят, то до трешки точно цена доползет.
Васька встал и пошел к столу.
– Я согласен, – решительно сказал он и протянул блондинке деньги.
– Ну вот! Наконец-то! Первый нормальный отец! – воскликнула левая из центральных. А правая достала аккуратно разграфленную ведомость.
Васька назвал фамилию и поставил закорючку.
Направляясь к двери, он увидел, как к столу потянулись другие отцы…
5.
Что можно ожидать от теплого воскресного вечера, когда и дел-то никаких нет? Если семейные радости не светят, то можно скоротать вечерок в кругу друзей – тихо и благопристойно. Но жизнь, как известно, богаче нашего представления о ней.
Илья, мой муж, уехал на работу – петь в своем стрип-клубе. Люська, Арсенова жена и моя лучшая подруга, укатила в очередную командировку. Так что нам с Арсеном ничего другого не оставалось, как тихонько сидеть на балконе, пить пиво и грызть орехи.
– Давай в гольф-клуб вступим? – предложил Арсен и стукнул молотком по ореху.
– Зачем?
– Каждый вечер мы с тобой тут кукуем… Одна радость – такс выгуливать. Скучно. Надо что-то срочно придумывать! А то так и состаримся у тебя на балконе… Сейчас бы не пиво это дурацкое пили, а мячики по лункам гоняли…
– Тогда мы состаримся, гоняя мячики по лункам… И вообще на лошадях интереснее кататься…
– Интереснее, – согласился Аресен, – но опаснее. С лошади упасть можно. И вообще я не очень люблю экстремальные виды спорта…
– Ну, какие же лошади – экстрим?
– А что же это по-твоему? Просто так, что ли, они шлемы на головы напяливают?
С Арсеном, когда он в чем-то искренне убежден, лучше не связываться. Но дело касалось и моего досуга тоже, поэтому я упорно стояла на своем.
– Я больше конные прогулки люблю, чем пешие…
– Ну не знаю… не знаю… Надо подумать.
И мы оба задумались. Но ненадолго.
– А ты бы кого хотела, мальчика или девочку? – задумчиво и как-то даже мечтательно спросил меня Васька.
Я несколько растерялась и в недоумении посмотрела на полностью отсутствующие у меня внешние признаки беременности.
– В каком смысле? – на всякий случай уточнила я.
– Ну… вот если бы тебе позвонили и сказали, что у тебя есть взрослый ребенок, о котором ты понятия не имела все эти годы, и пообещали бы вскорости привезти. Только пол не сказали по какой-то причине. Вот ты бы кого тогда хотела – мальчика или девочку?
Я задумалась, всерьез озадаченная. Я решительно не могла представить себе, что у меня может обнаружиться совсем взрослый ребенок, о котором я бы понятия не имела. В этом мы все-таки сильно отличаемся от мужчин. Они, мужчины, зачастую находятся в местах, где зачинают детей, совершенно случайно. Нам, женщинам, такого счастья не дано. Мы в этом процессе участвуем непосредственно и с полной ответственностью.
Я посмотрела на Ваську. Он задумчиво смотрел на деревья вдалеке, на пруд, совсем забыв про пиво. Вид у него был умиротворенный и мечтательный.
– А ты? – спросила я в свою очередь Арсена, чтобы не отвечать на вопрос.
– А я вообще об этом не думаю…
– Почему это?
– В последний раз, когда я заговорил о детях, Люсенька предложила мне завести третью таксу. Обещала из Америки кремовую привезти…