ДАВАЙТЕ ЖЕНИМСЯ

Эмма ШАНЦ
Ри­сун­ки Али­сы ЛО­РЕНС

1.

– А по­че­му ар­фа? – спро­сил за­ин­те­ре­со­ван­но По­лов­ник.
Да­ма по­пра­ви­ла оч­ки в тон­кой зо­ло­той оп­ра­ве и том­но про­воз­гла­си­ла:
– Ар­фа – это му­зы­каль­ный пор­т­рет дож­дя…
По­лов­ник вы­ра­зи­тель­но морг­нул и не на­шел, что от­ве­тить. Но бы­ло вид­но, что он про­ник­ся к да­моч­ке еще боль­шим ува­же­ни­ем.
Я пред­ста­ви­ла се­бе, как в ог­ром­ной по­лу­пу­с­той гос­ти­ной Ры­же­го, в са­мом ее цен­т­ре, по­се­лит­ся ар­фа с этой оч­ка­с­той де­ви­цей… Как по ве­че­рам, об­ла­чив­шись в длин­ню­щее пла­тье до пят, ко­то­рое Ры­жий ей, не­со­мнен­но, ку­пит, она бу­дет му­зи­ци­ро­вать для нас… Как мы бу­дем си­деть на мяг­ких ди­ва­нах с ча­шеч­ка­ми ко­фе… нет, луч­ше чая… при­чем ди­ва­ны Ры­жий то­же по та­ко­му слу­чаю не­пре­мен­но ку­пит… а она, его из­бран­ни­ца, бу­дет… Кста­ти, а как ее в са­мом де­ле зо­вут?..
– Ми­ле­на Вла­ди­ле­нов­на, – со­вер­шен­но кста­ти пред­ста­ви­лась да­ма и про­тя­ну­ла ру­ку По­лов­ни­ку для по­це­луя.
Я смо­т­ре­ла, как не­ук­лю­жий По­лов­ник ак­ку­рат­но при­ло­жил­ся к руч­ке ар­фи­ст­ки, по хо­ду де­ла впол­не за­ин­те­ре­со­ван­но ог­ля­дев сна­ча­ла ее но­ги, а за­тем и за­го­ре­лую де­коль­ти­ро­ван­ную грудь. Как ни­че­го не за­ме­тив­ший Ры­жий гор­до улыб­нул­ся, пре­ис­пол­нен­ный чув­ст­ва соб­ст­вен­но­го до­сто­ин­ст­ва. Как не­до­б­ро сверк­ну­ли гла­за у Ар­се­на…
М-да, ве­чер пе­ре­ста­вал быть том­ным…

2.

Во­об­ще, я их люб­лю. И гор­ла­с­то­го Ар­се­на, не­дав­но же­нив­ше­го­ся на мо­ей луч­шей по­дру­ге Люсь­ке, и со­об­ра­зи­тель­но­го Вась­ку, и ту­по­ва­то­го По­лов­ни­ка, и пи­жо­ни­с­то­го Маль­чи­ка, и на­гло­го Ры­же­го.
Я их по­лю­би­ла всех и сра­зу, как толь­ко по­се­ли­лась ря­дом с ни­ми.
На­до ска­зать, что дом наш, клуб­ный особ­ня­чок на шесть квар­тир в скром­ном ар­бат­ском пе­ре­ул­ке, до не­дав­не­го вре­ме­ни пред­став­лял со­бою ти­хую хо­ло­с­тяц­кую оби­тель. Но по­сле мо­е­го за­му­же­ст­ва, усу­губ­лен­но­го ско­ро­по­с­тиж­ной же­нить­бой Ар­се­на, му­жи­ки как-то за­бес­по­ко­и­лись.
Все они бы­ли в бо­лее чем же­нить­бо­спо­соб­ном воз­ра­с­те (да­же Маль­чи­ку стук­ну­ло уже трид­цат­ник) и име­ли от­но­си­тель­но по­сто­ян­ных по­дру­жек. Ко­то­рые, впро­чем, к же­нить­бе на них, как вы­яс­ни­лось при бли­жай­шем рас­смо­т­ре­нии во­про­са, ока­за­лись со­вер­шен­но не­при­год­ны. По раз­ным при­чи­нам.
Со­об­ра­зи­тель­ный Вась­ка как-то из­рек по это­му по­во­ду це­лый спич. Ад­ре­со­ван­ный по­че­му-то имен­но мне.
– По­ни­ма­ешь, мать, же­на – это… же­на, а не абы кто. Это же… ну как те­бе ска­зать… Это же же­на. Жен­щи­на. Хра­ни­тель­ни­ца оча­га.
– А у нас хра­ни­тель­ни­ца оча­га – уп­рав­дом Ни­ко­лай, – на­чал бы­ло Маль­чик, но Ры­жий, боль­ше всех за­ин­те­ре­со­вав­ший­ся ре­чью Вась­ки, до­сад­ли­во мах­нул на не­го ру­кой. И Маль­чик за­мол­чал.
Му­жи­ки, со­брав­ши­е­ся по обык­но­ве­нию у ме­ня на кух­не за пи­вом, об­ра­ти­лись в слух.
– Да… так вот… – мол­вил Вась­ка, яв­но сби­тый с мыс­ли.
– Жен­щи­на… – под­ска­за­ла я, – хра­ни­тель­ни­ца оча­га…
– Да, хра­ни­тель­ни­ца. А не абы кто. Ты это долж­на по­ни­мать. Она долж­на хра­нить очаг. То есть обе­ре­гать дом…
И Вась­ка как-то очень убе­ди­тель­но по­смо­т­рел на ме­ня.
Че­ст­но го­во­ря, я так и не по­ня­ла, по­че­му речь о жен­щи­не, ко­то­рая хра­нит очаг и обе­ре­га­ет дом (от ко­го, Вась­ка так и не уточ­нил), об­ра­ще­на имен­но ко мне. Но за­ни­ма­ло ме­ня во­все не это. У ме­ня за­кра­лось смут­ное по­до­зре­ние, что все они, вклю­чая Вась­ку, втай­не за­ви­ду­ют Ар­се­ну. Ма­ло то­го что Ар­сен был влюб­лен, так еще и по­сто­ян­ное от­сут­ст­вие Люсь­ки до­ма (из-за веч­ных ко­ман­ди­ро­вок) под­пи­ты­ва­ло его свет­лое чув­ст­во к ней.

3.

Впро­чем, в тот ве­чер ни­че­го ин­те­рес­но­го боль­ше про­из­не­се­но не бы­ло.
Му­жи­ки до­пи­ли пи­во, по­об­суж­да­ли Ар­се­на (Люсь­ка как раз вер­ну­лась из оче­ред­ной по­езд­ки, так что ей­ный су­пруг на пив­ной по­си­дел­ке от­сут­ст­во­вал), – но не злоб­но, а как-то да­же не­мно­го гру­ст­но. И ра­зо­шлись по квар­ти­рам.
Од­на­ко не про­шло и по­лу­ча­са, как Ры­жий вер­нул­ся.
– Же­нить­ся хо­чу, – с по­ро­га за­явил он и су­ро­во по­смо­т­рел мне в гла­за.
– На ком? – ис­пу­ган­но спро­си­ла я. Так, на вся­кий слу­чай. А вдруг он ре­шил же­нить­ся на мне? При­чем сей­час же.
– Не знаю, – все так же су­ро­во от­ве­тил Ры­жий и, по­ну­рив го­ло­ву, по­плел­ся на мою кух­ню. В од­ной ру­ке у не­го бы­ла ко­роб­ка «Тинь­кофф», в дру­гой – длин­ню­щий коп­че­ный угорь.
– Ры­жий, ты же зна­ешь, что я не люб­лю уг­ря…
– Ну и зря… А я люб­лю.
«То­же пра­виль­но», – по­ду­ма­ла я. И по­ш­ла за ним на кух­ню.

4.

Ры­жий вы­брал ме­ня в на­перс­ни­цы. Бла­го гра­фик Ильи, пев­ше­го по ве­че­рам в од­ном из его клу­бов, был ему из­ве­с­тен. Бо­лее то­го, он мог его ме­нять по сво­е­му ус­мо­т­ре­нию.
Тер­пе­ния у не­го, как пра­ви­ло, не хва­та­ло, и он по­яв­лял­ся на по­ро­ге на­шей квар­ти­ры с ко­роб­кой «Тинь­кофф» и длин­ным уг­рем ров­но в тот мо­мент, ког­да Илья сто­ял уже го­то­вый к вы­хо­ду.
Муж мой злил­ся, но сде­лать ни­че­го не мог. Впро­чем, на мои про­во­ка­ци­он­ные уго­во­ры сме­нить ме­с­то ра­бо­ты он все рав­но не под­да­вал­ся.
Как толь­ко за Иль­ей за­кры­ва­лась дверь, Ры­жий удов­ле­тво­рен­но кря­кал и во­ца­рял­ся на на­шей кух­не. И на­чи­на­лись фи­ло­соф­ские раз­го­во­ры о смыс­ле жиз­ни и про­дле­нии ро­да, о бли­зя­щей­ся ста­ро­сти и ду­шев­ном по­кое.
Ры­же­му бы­ло 38 лет, он был кра­сив, спор­ти­вен и нагл. А еще он дер­жал сеть ноч­ных клу­бов со стрип­ти­зом по­сле по­лу­но­чи. Так что в его ис­пол­не­нии сло­ва о ти­хой ста­ро­сти зву­ча­ли осо­бен­но про­ник­но­вен­но.

5.

Не­де­ли че­рез две се­рь­ез­ность на­ме­ре­ний Ры­же­го при­об­ре­ла впол­не кон­крет­ные чер­ты: он при­вел ко мне на оз­на­ком­ле­ние и одо­б­ре­ние од­ну из сво­их стрип­ти­зерш. На сле­ду­ю­щий день еще од­ну, по­том еще и еще…
Где-то на пя­той я за­пу­та­лась. Ма­ло то­го, что все они как од­на бы­ли кра­ше­ны­ми блон­дин­ка­ми 42-го раз­ме­ра, так у них еще и име­на сов­па­да­ли.
На седь­мой я взмо­ли­лась:
– Ры­жий, сме­ни аре­ал их оби­та­ния!
– Не по­нял…
– Ну бе­ри их от­ку­да-ни­будь из дру­го­го ме­с­та, а не из сво­их клу­бов.
– По­че­му?
– Ры­жий, ну ты ма­лень­кий, что ли?.. Они ж про­фес­си­о­нал­ки…
– Меж­ду про­чим, из про­сти­ту­ток очень да­же хо­ро­шие же­ны по­лу­ча­ют­ся…
– Ага. В ки­но.
– Ну по­че­му обя­за­тель­но в ки­но? – не сда­вал­ся Ры­жий.
– Де­тей бу­дешь за­во­дить?
– Бу­ду!
– Вот она те­бе и ро­дит… не со­бач­ку, не ля­гуш­ку…
– А не­ве­до­му зве­руш­ку… – сдал­ся Ры­жий.
И со сле­ду­ю­щей не­де­ли стал при­во­дить не де­виц из пер­со­на­ла, а да­мо­чек из раз­ря­да по­се­ти­тель­ниц.
Ес­ли стрип­ти­зер­ши бы­ли строй­ны, смаз­ли­вы и глу­по­ва­ты, то кли­ент­ки бы­ли строй­ны, ухо­же­ны и де­ло­ви­ты.
– А вы, соб­ст­вен­но, кто? – спра­ши­ва­ли они ме­ня.
– А я, соб­ст­вен­но, со­сед­ка, – от­ве­ча­ла я как мож­но веж­ли­вее.
– А вы чем за­ни­ма­е­тесь? – спра­ши­ва­ли они ме­ня.
– В дан­ный мо­мент с ва­ми раз­го­ва­ри­ваю, – от­ве­ча­ла я еще веж­ли­вее.
– А по жиз­ни? – спра­ши­ва­ли они ме­ня.
По­сле че­го раз­го­вор мож­но бы­ло счи­тать ис­чер­пан­ным.
– Про­фес­си­о­нал­ки те­бе не нра­ви­лись? – яз­ви­тель­но спра­ши­вал Ры­жий.
«Эти» бы­ли не луч­ше. По­то­му как то­же бы­ли сво­е­го ро­да про­фес­си­о­нал­ки. Толь­ко «те» бы­ли че­ст­нее.

6.

Ры­жий стра­дал. И с этим на­до бы­ло что-то де­лать.
Ес­ли бы он стра­дал у се­бя в квар­ти­ре, то я бы, ско­рее все­го, от­нес­лась к его стра­да­нию ме­нее тре­пет­но. Но так как про­ис­хо­ди­ло это все у ме­ня на кух­не, то ос­та­вать­ся бе­зу­ча­ст­ной я не мог­ла.
– На­до что-то де­лать… – раз­мы­ш­ля­ла вслух я.
– И что? – спра­ши­вал Ры­жий.
– Не знаю, – че­ст­но от­ве­ча­ла я.
По боль­шо­му бла­ту и за впол­не не­ма­лые день­ги он до­стал би­лет в чи­таль­ный зал Ле­нин­ской биб­ли­о­те­ки, но ра­зо­ча­ро­ван был бук­валь­но в пер­вый же день.
– Там во­об­ще жен­щин нет, – де­ло­ви­то со­об­щил он мне ве­че­ром, по­едая оче­ред­но­го уг­ря.
– Как это? Что ж там, од­ни муж­чи­ны чи­та­ют, что ли? Там муж­ской зал? Как в па­рик­ма­хер­ской?
– Да нет же! – тер­пе­ли­во объ­яс­нял мне Ры­жий, за­пи­вая уг­ря пи­вом. – Зал там об­щий. Но те жен­щи­ны, ко­то­рые там книж­ки чи­та­ют… ну… в об­щем… они не жен­щи­ны…
– Ты про­ве­рить что ли ус­пел? – ус­мех­ну­лась я.
– Не… в том-то и де­ло, что про­ве­рять не хо­чет­ся…
– Ну не нра­вит­ся те­бе биб­ли­о­те­ка, схо­ди в кон­сер­ва­то­рию, – сду­ру бряк­ну­ла я.
По­то­му что Ры­жий дей­ст­ви­тель­но ку­пил або­не­мент в кон­сер­ва­то­рию на весь се­зон, и по­сле пер­во­го же по­хо­да ку­да-то за­про­па­с­тил­ся. По ве­че­рам он не при­хо­дил, пи­во не при­но­сил и по све­де­ни­ям, до­бы­тым у Ни­ко­лая, во­об­ще до­ма не но­че­вал.

7.

Объ­я­вил­ся он че­рез не­де­лю.
Все­гда не­ук­лю­жий и да­же не­сколь­ко не­по­во­рот­ли­вый По­лов­ник, про­явив не­ве­до­мо от­ку­да взяв­шу­ю­ся прыть, при­бе­жал ко мне с кри­ком:
– Эм­ма, смо­т­ри в ок­но! Там Ры­жий ба­бу при­во­лок!
Я под­ско­чи­ла к ок­ну, но бы­ло уже по­зд­но – под ок­на­ми, кро­ме пу­с­той ма­ши­ны Ры­же­го, ни­ко­го не бы­ло.
Впро­чем, рас­ст­ро­ить­ся я не ус­пе­ла, по­то­му как в дверь по­зво­ни­ли.
На по­ро­ге сто­ял Ры­жий. Под ру­ку он дер­жал ху­день­кую да­моч­ку, оч­ка­с­тень­кую, вос­тро­но­сень­кую, за стек­ла­ми оч­ков – ма­лень­кие хо­лод­ные глаз­ки…
«Лад­но те­бе…» – ска­за­ла я са­мой се­бе.
«Это ты от рев­но­с­ти…» – до­ба­ви­ла я се­бе же.
– Эм­ма, поз­воль те­бе пред­ста­вить… – га­лант­но про­воз­гла­сил Ры­жий и про­из­нес имя, ко­то­рое я тут же и за­бы­ла. На По­лов­ни­ка он упор­но не смо­т­рел.

8.

Что уди­ви­тель­но, да­моч­ка бы­ла кра­ше­ной блон­дин­кой 42-го раз­ме­ра. Под­це­пил он ее в кон­сер­ва­то­рии, на ка­ком-то из кон­цер­тов – на ка­ком имен­но, Ры­жий, ис­клю­чи­тель­но тон­ко раз­би­ра­ю­щий­ся в це­нах на по­псу и не бель­ме­са не по­ни­мав­ший в клас­си­ке, ра­зу­ме­ет­ся, не по­мнил.
Он не по­мнил, чей был кон­церт, что иг­ра­ли и кто ис­пол­нял. Да­ма в бу­фе­те об­ро­ни­ла (о, ужас!) ве­ер – га­лант­ный Ры­жий под­нял ди­ко­вин­ную штуч­ку, че­рез ми­ну­ту вы­яс­нил, что са­ма да­ма иг­ра­ет на ар­фе – и был сра­жен.
Кон­сер­ва­то­рия, ве­ер, ар­фа… Ну, кто бы ус­то­ял?

9.

Да­моч­ка ока­за­лась на­сто­я­щей ари­с­то­крат­кой – не­ис­тре­би­мо ду­хов­ная и не­ве­ро­ят­но на­чи­тан­ная. То ли она по ве­че­рам учи­ла на­и­зусть сло­варь афо­риз­мов и ле­ту­чих вы­ра­же­ний, то ли у нее в дет­ст­ве бы­ла трав­ма, и она дей­ст­ви­тель­но так ду­ма­ла, но го­во­ри­ла она из­ре­че­ни­я­ми, по­сле ко­то­рых ни­кто из нас уже и сло­ва вы­мол­вить про­сто не ре­шал­ся.
Она смо­т­ре­ла за­дум­чи­во в ок­но, где оди­но­ко, как перст, тор­чал бе­лый пла­фон фо­на­ря, и из­ре­ка­ла:
– Ми­на­рет – это вы­вер­ну­тый на­из­нан­ку ко­ло­дец…
Ры­жий вы­гля­ды­вал в ок­но, но ми­на­ре­та там не бы­ло. Толь­ко по-преж­не­му тор­чал фо­нарь. И Ры­жий на­чи­нал су­е­тли­во под­ли­вать сво­ей Ми­ле­не Вла­ди­ле­нов­не чай и под­со­вы­вать кон­фе­ты.
Ми­ле­на раз­вер­ты­ва­ла кон­фе­ту, чув­ст­вен­но шур­ша фан­ти­ком, и преж­де чем по­ло­жить ее в рот, сно­ва из­ре­ка­ла:
– Ми­ну­та – кап­ля веч­но­с­ти…
И за­со­вы­ва­ла кон­фе­ту в рот.
Так про­дол­жа­лось ка­кое-то вре­мя.
При­хо­див­ший с ра­бо­ты Илья мол­ча на­блю­дал, как я сгре­ба­ла фан­ти­ки в му­сор­ное ве­д­ро, скла­ды­ва­ла чаш­ки, блюд­ца и про­чие сер­ви­ро­воч­ные при­чин­да­лы в по­су­до­мо­еч­ную ма­ши­ну, че­сал ку­д­ря­вую го­ло­ву и спра­ши­вал с улыб­кой:
– По­пол­ни­ла ба­гаж зна­ний?
– Не­ве­ро­ят­но.
– По­де­лись…
– Такт – это урав­но­ве­шен­ность, ко­то­рая ос­ве­жа­ет…
– По­нят­но, – ки­вал Илья и сно­ва че­сал свою ку­д­ря­вую го­ло­ву. – И дол­го это бу­дет про­дол­жать­ся?
– Миг – это еди­ни­ца из­ме­ре­ния сча­с­тья, – от­ве­ча­ла я, по­жи­мая пле­ча­ми.

10.

Че­рез не­де­лю где-то пив­ная по­си­дел­ка, на ко­то­рой соб­ст­вен­но и про­ис­хо­ди­ло все это бе­зо­б­ра­зие, по­те­ря­ла не­сколь­ких уча­ст­ни­ков. Пер­вым сли­нял Вась­ка, за ко­то­рым по­тя­ну­лись Маль­чик и Ар­сен. Уп­рек­нуть их в чем-ли­бо бы­ло слож­но, по­то­му как не каж­дый это вы­дер­жал бы.
Я жда­ла, что со дня на день к ним при­со­е­ди­нит­ся и По­лов­ник, и тог­да я с чи­с­той со­ве­с­тью от­прав­лю на­чи­тан­ную ба­рыш­ню на кух­ню к Ры­же­му. Но по­ка это­го не про­изо­ш­ло, при­хо­ди­лось тер­петь.
– Грех – един­ст­вен­ный яр­кий ма­зок, со­хра­нив­ший­ся на по­лот­не со­вре­мен­ной жиз­ни, – том­но шеп­та­ла Ми­ле­на, по-преж­не­му ища за ок­ном ми­на­рет.
– Да… – вто­рил ей Ры­жий, – грех – это лич­ный вклад в уси­ле­ние ду­хов­но­го ха­о­са…
Но По­лов­ник не сли­нял.
– Из­ме­на – это свя­то­тат­ст­во, вы­ра­зив­ше­е­ся в от­ступ­ни­че­ст­ве от са­к­ра­ли­зо­ван­но­го эго­из­ма со­ци­у­ма, – из­рек­ла Ми­ле­на.
– Из­ме­на – это со­зрев­шая фальшь, – со­гла­сил­ся с ней Ры­жий.
– Под­со­зна­ние – это за­по­вед­ник, в ко­то­ром бра­ко­нь­ер­ст­ву­ют пси­хо­ло­ги… – под­дер­жал их вдруг не­впо­пад По­лов­ник.
Я се­бя на этом пра­зд­ни­ке мыс­ли чув­ст­во­ва­ла ис­клю­чи­тель­но ду­рой. Ну, и еще лиш­ней.
– Как дур­дом «Ро­маш­ка»? – спра­ши­вал Илья, воз­вра­ща­ясь с ра­бо­ты. – Про­цве­та­ет?
– Да не то сло­во! – во­пи­ла я. – Ми­лый, с этим на­до что-то де­лать… При­чем сроч­но! Или ты ме­ня по­те­ря­ешь…
Но де­лать ни­че­го не при­шлось.
На сле­ду­ю­щий день Ры­жий в на­шем с По­лов­ни­ком при­сут­ст­вии сде­лал Ми­ле­не пред­ло­же­ние, ко­то­рое она бла­го­с­клон­но при­ня­ла. А еще че­рез пол­ча­са умо­тал в аэ­ро­порт по­ку­пать сва­деб­ный по­да­рок – вил­лу в Шве­ции.
– По­з­д­рав­ляю, – вы­да­вил По­лов­ник на про­ща­нье.
По­з­д­рав­ле­ние, как из­ве­ст­но, веж­ли­вое про­яв­ле­ние за­ви­с­ти.
На ар­фу мы бы­ли об­ре­че­ны.

11.

Где-то, на­вер­ное, дней пять в мо­ей квар­ти­ре ца­ри­ли ти­ши­на и спо­кой­ст­вие. Ни­ка­ко­го пи­ва и ни­ка­ких осо­бей жен­ско­го по­ла. Я лиш­ний раз убе­ди­лась, что сча­с­тье – это так про­сто…
Но но­во­яв­лен­ная со­сед­ка, ви­ди­мо, при­ня­ла эс­та­фе­ту от сво­е­го бу­ду­ще­го су­пру­га и то­же вы­бра­ла в на­перс­ни­цы ме­ня.
Как-то ве­че­ром, ед­ва Илья уе­хал в клуб, Ми­ле­на вва­ли­лась в мою квар­ти­ру с тре­мя бу­тыл­ка­ми «Бал­ти­ки» и боль­шим ле­щом.
Ре­ши­тель­но про­иг­но­ри­ро­вав мое не­до­уме­ние, она по-хо­зяй­ски ус­т­ро­и­лась у ме­ня на кух­не – раз­ли­ла пи­во по ста­ка­нам, раз­ре­за­ла ле­ща и за­го­во­ри­ла. При­чем со­вер­шен­но нор­маль­но, де­ло­ви­то, без ду­рац­ких ци­тат и афо­риз­мов. Бо­лее то­го, на по­иск ми­на­ре­та за ок­ном она не от­вле­ка­лась.
– Вы зна­е­те, Эм­ма, – за­яви­ла Ми­ле­на, – я хо­те­ла вам ска­зать, что мы с Же­неч­кой…
Мне бы­ло от­кро­вен­но скуч­но, и я тол­ком не слу­ша­ла то, что она го­во­ри­ла. Мне бы­ло жал­ко Ры­же­го, по­то­му как ба­ба эта мне ре­ши­тель­но не нра­ви­лась.
«Не мне ж с ней жить, а Ры­же­му… – уте­ша­ла я се­бя. – Ну в гос­ти при­дут… па­ру раз… Ну по­го­во­рим… о чем-ни­будь…»
В ру­ках у Ми­ле­ны по­ми­нут­но пи­щал те­ле­фон – это вко­нец со­ску­чив­ший­ся Ры­жий слал бес­ко­неч­ные sms-ки…
И тут ме­ня про­шиб пот. Стоп! По­че­му Же­неч­ка? На­сколь­ко мне из­ве­ст­но, Ры­же­го зо­вут Дми­т­рий. А Же­ней зо­вут По­лов­ни­ка.
– Про­сти­те, что вы ска­за­ли? – пе­ре­спро­си­ла я.
– Я не ска­за­ла. Я по­про­си­ла, – от­че­ка­ни­ла не­до­воль­ная Ми­ле­на.
– Так о чем же?
– Вы, ви­ди­мо, не слу­ша­ли… Ну, в об­щем-то это по­нят­но, – она не­до­воль­но под­жа­ла тон­кие гу­бы, но де­вать­ся ей бы­ло все рав­но не­ку­да, и она по­вто­ри­ла. – Я по­про­си­ла вас по­го­во­рить с Ми­тей. Я пы­та­лась ему объ­яс­нить, но он слу­шать ни­че­го не хо­чет… твер­дит все про свою вил­лу… Как ма­лое ди­тя, в са­мом де­ле! Ка­кая вил­ла мо­жет быть?
– А по­че­му нет? – ис­клю­чи­тель­но глу­по спро­си­ла я.
– По­то­му что, по­вто­ряю, я не мо­гу вый­ти за­муж за че­ло­ве­ка, ко­то­рый со­дер­жит стрип­тиз-клу­бы. Я го­во­ри­ла ему о том, что их нуж­но про­дать и ку­пить ка­кой-ни­будь бо­лее при­лич­ный биз­нес. Но он и слу­шать не за­хо­тел! Моя ма­ма…
Тут ме­ня вы­ру­би­ло окон­ча­тель­но.
В об­щем, мне как со­сед­ке-на­перс­ни­це пред­ла­га­лось опо­ве­с­тить Ры­же­го, что ма­ма, то есть бу­ду­щая те­ща, его стрип­тиз-клу­бы не одо­б­ри­ла, а одо­б­ри­ла ма­ка­рон­ную фа­б­ри­ку По­лов­ни­ка. Что вил­лу Ры­жий, ко­неч­но, мо­жет по­ку­пать, но жить там ар­фи­ст­ка Ми­ле­на во­все не со­би­ра­ет­ся. И во­об­ще вы­хо­дит за­муж за Же­неч­ку. То есть за По­лов­ни­ка.
No comments, как го­во­рит­ся.

12.

Но­во­яв­лен­ный же­них соб­ст­вен­ной пер­со­ной явил­ся к нам лишь ут­ром. Но на сча­ст­лив­ца он по­хож по­че­му-то не был.
– Слу­шай, По­лов­ник, – воз­му­тил­ся Илья, – у нас тут что? Про­ход­ной двор? Один каж­дый ве­чер с пи­вом прет­ся! Вто­рой ут­рен­ни­ки ус­т­ра­и­ва­ет! Од­ну ба­бу по­де­лить не мо­же­те!
– Илюш… не на­до… – ти­хо по­про­си­ла я.
– В ок­но по­смо­т­ри… – ти­хо по­про­сил По­лов­ник.
Мы вы­гля­ну­ли в ок­но.
На на­шем со­вер­шен­но за­ме­ча­тель­ном дво­ри­ке, где обыч­но гнез­ди­лись толь­ко на­ши ма­шин­ки, сто­ял ог­ром­ный гру­зо­вик, око­ло ко­то­ро­го тол­пи­лось че­ло­век шесть груз­чи­ков, вы­та­с­ки­вав­ших ка­кие-то ко­роб­ки, ста­рые крес­ла, ди­ван, тор­шер… И, кста­ти го­во­ря, ни­ка­кой ар­фы.
– Что это? – в ужа­се спро­си­ла я.
– Ма­ма­ша ее при­еха­ла… ве­щи при­вез­ла…
– Чья ма­ма­ша? – в ужа­се спро­сил Илья.
– Же­ны мо­ей… По па­с­пор­ту Ма­рьи Ва­си­ль­ев­ны…
– Ко­го??? – хо­ром спро­си­ли мы.
– Ми­ле­ны.
Я ти­хо обо­мле­ла.
– А как же Ры­жий? – вы­да­ви­ла я из се­бя.
– А где же ар­фа? – вы­да­вил из се­бя Илья.

13.

Ве­че­ром мы со­бра­лись на со­вет.
Объ­яс­нить вра­зу­ми­тель­но, как имен­но он ока­зал­ся му­жем Ми­ле­ны, по па­с­пор­ту Ма­рьи Ва­си­ль­ев­ны, По­лов­ник не мог. Бор­мо­тал что-то не­чле­но­раз­дель­ное о том, что вме­с­то ар­фы ему под­су­ну­ли те­щу, на ко­то­рую он со­гла­сия не да­вал.
В об­щем, нуж­но бы­ло что-то сроч­но пред­при­ни­мать.
– Ну ты и хмырь, По­лов­ник, – пре­зри­тель­но кон­ста­ти­ро­вал ис­клю­чи­тель­но прин­ци­пи­аль­ный Илья.
– А че, я ху­же всех что ли? Вон Ар­сен на Люсь­ке же­нил­ся, а мне нель­зя, да?
Тут уж при­шла оче­редь Ар­се­на воз­му­щать­ся.
– Во-пер­вых, ка­кая она те­бе Люсь­ка??? И по­том – ты срав­нил! Я по люб­ви же­нил­ся! А ес­ли ее у ко­го и уво­дил, то лишь у Уши фон Вен­цель­хо­фа! А он во­об­ще со­ба­ка!
Это бы­ло ре­зон­но. И это бы­ло спра­вед­ли­во.
– Во­об­ще-то, до то­го как стать же­ной Ар­се­на, Лю­ся бы­ла по­дру­гой Эм­ки, – вкрад­чи­во уточ­нил Вась­ка.
А про­тив это­го во­об­ще по­спо­рить бы­ло нель­зя.
– Да и уха­жи­вал он за ней не мень­ше го­да, – под­дер­жа­ла я Вась­ку.
– Боль­ше, – гор­до за­явил Ар­сен.
– И во­об­ще! Ну ты срав­нил! – ре­зю­ми­ро­вал Илья, и все друж­но за­ки­ва­ли, под­дер­жи­вая его.
По­лов­ник, встре­тив та­кой друж­ный от­пор, сов­сем по­ник.
– И че­го же те­перь де­лать? – гру­ст­но спро­сил он.
– Ты ма­лень­кий что ли? – не вы­дер­жа­ла я. – Ког­да ты же­нил­ся, ты нас не спра­ши­вал, что те­бе де­лать! Ты во­об­ще ни­че­го не ска­зал! А те­перь…
– Что ж я дол­жен у вас спра­ши­вать, же­нить­ся мне или нет? – пе­ре­бил ме­ня По­лов­ник. – А по­том еще о том, с кем мне спать и ког­да?!
Это бы­ло вер­хом не­по­сле­до­ва­тель­но­с­ти. Я аж за­дох­ну­лась. Но Вась­ка был как все­гда не­воз­му­тим:
– То есть ког­да ты у Ры­же­го ба­бу уво­дил, ты нас не спра­ши­вал? А ког­да она вме­с­то ар­фы ма­ма­шу при­вез­ла, ты к нам при­пер­ся? За­чем спра­ши­ва­ет­ся?
– Сей­час я по­пал в бе­ду…
Мы за­мол­ча­ли. По­лов­ни­ка бы­ло жал­ко. Звезд он с не­ба не хва­тал, со­об­ра­зи­тель­но­с­тью осо­бой не от­ли­чал­ся, но че­ло­ве­ком был мир­ным и впол­не до­б­ро­душ­ным. Ну, увел не­ве­с­ту у то­ва­ри­ща… Ну, бес по­пу­тал…
– А па­с­порт ее где? – спро­сил вдруг Ар­сен.
– А что? – спро­сил в от­вет По­лов­ник.
– По­ка не знаю… – за­дум­чи­во от­ве­тил Ар­сен и сно­ва за­мол­чал.
– Так, вы­кла­ды­вай да­вай, за­чем те­бе ее па­с­порт? – спро­си­ла я Ар­се­на.
– Раз­ве­дем их и де­ло с кон­цом. По­ка она к нам в дом не про­пи­са­лась… Вме­с­те с ма­ма­шей…

14.

План Ар­се­на был прост и три­ви­а­лен, как шлаг­ба­ум. Вы­звать тет­ку, ко­то­рая рас­пи­сы­ва­ла их с Люсь­кой, и раз­ве­с­ти По­лов­ни­ка. Те­щи­но ба­рах­ло по­гру­зить на гру­зо­вик, а ох­ра­не при­ка­зать, чтоб она ни од­ну, ни тем бо­лее вто­рую на тер­ри­то­рию не пу­с­ка­ла.
– А как мы их ве­щи бу­дем при них гру­зить? Да и вы­ста­вить их как-то на­до… не си­лой же вы­ки­ды­вать…– роб­ко по­ин­те­ре­со­вал­ся По­лов­ник. В го­ло­се его чув­ст­во­ва­лись нот­ки не­уве­рен­но­с­ти, но Ар­сен был не­пре­кло­нен:
– Де­нег им дашь… мно­го… пусть пой­дут ку­пят се­бе че­го-ни­будь…
По­лов­ник вздох­нул. По­том еще раз вздох­нул.
– А мо­жет все-та­ки не на­до?.. – не­уве­рен­но спро­сил он.
– Те­бе ма­ка­ро­ны твои на­до­ели? – су­ро­во спро­сил Вась­ка. – От­тя­па­ет ведь! Как пить дать, от­тя­па­ет. Так что… по­ка не по­зд­но…
А Илья по­тя­нул­ся к до­мо­фо­ну – вы­зы­вать Ни­ко­лая.

15.

За что я люб­лю на­ших ох­ран­ни­ков, так это за ту­пость. Ес­ли им Ни­ко­лай что-то при­ка­зы­ва­ет, то они ис­пол­ня­ют этот при­каз ис­клю­чи­тель­но бук­валь­но.
Ве­ле­но им бы­ло про­ве­рять «на въез­де» и «вы­ез­де» до­ку­мен­ты «у всех», так они и про­ве­ря­ли две не­де­ли под­ряд до­ку­мен­ты – дей­ст­ви­тель­но у всех у нас. При­чем и на вы­ез­де, и на въез­де – ут­ром и ве­че­ром, а то и по не­сколь­ку раз за день, ес­ли вы­па­дал, ска­жем, вы­ход­ной. При­чем каж­дый раз изу­чая и па­с­порт, и про­пуск, слов­но бы ви­де­ли их впер­вые. И до тех пор, по­ка Ни­ко­лай не вы­дал всем пись­мен­ную ин­ст­рук­цию со спи­с­ком жиль­цов, ко­то­рых мож­но опо­зна­вать в ли­цо.
При­ка­зал он им не пу­с­кать Ми­ле­ну с ма­ма­шей, так они и не пу­с­ка­ли.
– Не ве­ле­но, – буб­нил бри­тый па­рень по име­ни Юра, пе­ре­ми­на­ясь с но­ги на но­гу, слов­но тен­ни­сист, го­то­вя­щий­ся к при­ему по­да­чи, и вну­ши­тель­но по­прав­ляя ав­то­мат, бол­тав­ший­ся на гру­ди. И не про­ши­бить его бы­ло ни­чем, да­же ми­на­ре­том.
Цир­ко­вое пред­став­ле­ние дли­лось где-то с час, на­вер­ное. Но про­бить на­шу бро­ню ни афо­ри­с­тич­ная Ми­ле­на, ни ее ис­те­рич­ная ма­ма­ша так и не смог­ли. Се­ли в гру­зо­вик и, на­ко­нец, уе­ха­ли.
Во дво­ре во­ца­ри­лась ти­ши­на.
По­лов­ник, в ок­но прин­ци­пи­аль­но не смо­т­рев­ший, раз­лил пи­во по ста­ка­нам.
– Вот, – ска­зал он, глу­бо­ко вздох­нув.
Все се­ли за стол от­ме­чать По­лов­ни­ков раз­вод.
Вась­ка взял ста­кан, по­кру­тил его в ру­ках и спро­сил:
– Че­го мы Ры­же­му-то ска­жем?
Но его во­прос так и ос­тал­ся без от­ве­та.