ЛАРИСА АБРАМОВА: «Я НЕ ПРИЕМЛЮ ПОРАЖЕНИЙ»

Беседу вела Татьяна ПУДОВА
Фото Олега ЛАЗАРЕВА

СИЛЬНАЯ И РАНИМАЯ, УСПЕШНАЯ И ГОТОВАЯ РАДИ СЕМЬИ БРО
СИТЬ ВСЕ, ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ И БЕЗРАЗЛИЧНАЯ К ТРАДИЦИОН
НЫМ ЖЕНСКИМ ХИТРОСТЯМ… В ЭТОМ ПРОТИВОРЕЧИИ ОНА
ВСЯ — ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ, ЗАБОТЛИВАЯ МАТЬ,
ЛЮБЯЩАЯ ЖЕНА — ДИРЕКТОР ФГУП «САРАТОВСКИЙ ВОДОКАНАЛ»
ЛАРИСА АБРАМОВА.

Лариса Абрамова возглавила предприятие
почти с годовой задержкой по зарплате, огромными долгами в бюджеты всех уровней и безнадежностью, пропитавшей компанию до последнего гвоздя.

Бессонные ночи, слезы, неверие работников, предательство людей, которых считала
своими друзьями, — не каждому мужчине под
силу выдержать такое. Мужчине, но не ей.

С того момента прошло шесть лет. Сейчас Саратовский водоканал — предприятие, куда
стремятся попасть многие. А объясняется все
очень просто: работать здесь и престижно, и
выгодно. Регулярно повышаются зарплаты,
есть свои база отдыха и столовая, где на 25 рублей можно отобедать по полной программе. И
сотрудники это великолепно понимают.

Но сегодня Лариса Васильевна нам интересна не как руководитель, а как жена, мать и
просто как женщина. И прежде всего — сильная женщина. Сильная не только на привычном нам бытовом уровне, где у нее, как и у
многих, сотни дел по дому, включая заботу о
семье, стирку, уборку. Ее сила в другом — в
неуклонном отстаивании интересов своего
предприятия, в отношении к проблемам каждого сотрудника, как к своим, в непоколебимой преданности поставленным целям. Откуда это в ней? Возможно, корни надо искать в
детстве.


ДЕТСТВО

— Мама, расскажи мне «Мцыри», — просит маленькая Лариса маму, уверенная, что та непременно ответит на ее просьбу. Ожидания девочку не обманывают. Мама, учитель русского языка и литературы, педагог от Бога, как говорят
про нее знакомые, бывшие коллеги и ученики,
тут же начинает читать поэму. Наизусть. Потом
«Ленин и печник», которого Лариса Васильевна
помнит до сих пор, рассказы Льва Толстого, стихи Пушкина.

А в это время в руках у нее дымится старенький утюг, на табуретке лежит гора белоснежного белья, а рядом, подперев рукой подбородок
и затаив дыхание, сидит дочка.

В этой семье от просьб детей никогда не открещивались, мол «отстань», «нет времени», «давай потом». Все было посвящено их интересам,
желаниям и мечтам. В два часа дня у мамы заканчивалась работа, и она, взяв с собой буханку хлеба, банку домашней баклажанной икры и
бутылку обыкновенной кипяченой воды, вела
их на Волгу купаться. Их, а вместе с ними еще
10—12 ребятишек. Каждому доставался бутерброд с икрой и глоток воды. И никакие разговоры: «за ними же надо следить!», «как ты справишься с такой оравой?», «у тебя итак дома дел
по горло!» — не могли ее заставить поступать
по-другому.

То же и с папой — военным, который в глазах дочери навсегда остался молодым привлекательным мужчиной. У него был очень красивый почерк. Дочка, готовясь к школьным вечерам, частенько просила помочь ей оформить
плакат. И сколь бы поздно ни было, какие бы
дела ни были запланированы на вечер, он неизменно шел на улицу за веточками, тщательно вытачивал из них перья, поскольку готовых
тогда в магазинах не было, и рисовал и писал
все, о чем она его просила. Уже следующим утром довольная Лариса несла папино произведение в школу.

В этой семье всячески поощрялись детские
инициативы, какими бы безумными они ни казались. К примеру, до сих пор Лариса Абрамова
с трепетом вспоминает, как она 5-летняя подошла к папе и попросила: «Давай я тебя постригу». Уже потом, будучи совсем взрослой, она узнала, что он после ее стрижки пошел в парикмахерскую, где, выслушав массу нелицеприятных
отзывов, с гордостью сказал: «Это меня постригла дочь».

«Огромная любовь, доброта и душевная щедрость — это та атмосфера, в которой я росла,
— вспоминает свои детские годы Лариса Абрамова, — но это не значит, что у нас царили хаос
и вседозволенность. Просто для них уже не оставалось места, да и родительская любовь не
была слепой. Мама и папа понимали: настоящее счастье — когда ребенок знает, что родители живут его жизнью».

Уже потом, когда у Ларисы Абрамовой появилась своя семья, она приняла это правило
как аксиому.


ЛЮБОВЬ

Стройная, спортивная, в красных кримпленовых брюках и огромных солнечных очках, заводила и лидер всех молодежных компаний — такой увидел впервые Ларису Абрамову ее будущий муж Олег.

— Надежность, ум, интеллигентность, порядочность — это те качества, которые сразу видны, какая бы ни была внешность. Настоящий
мужчина — не тот, у кого сажень в плечах и накаченные бицепсы. Главное — внутренняя суть.

Она либо есть, либо ее нет. Я всю жизнь буду благодарить Бога, что судьба подарила мне такого
человека, как Олег, — говорит о муже Лариса.

Лед и пламя, спокойствие и энергия, рассудительность и эмоциональность — абсолютно
противоположные друг другу характеры вместе
уже 23 года.

Секрет такой стабильности прост. «Главное
— искренность и доверие, — объясняет Лариса
Васильевна. — Если однажды оно исчезнет, это
будет крахом».

С Олегом они познакомились, когда тот учился еще в техникуме (институт и Академия МВД
были позже), а Лариса — в юридическом институте. А по окончании вместе поехали работать
по направлению.


СЫН

Сына назвали в честь мужа — Олегом. Методы
воспитания, принятые в семье, многим казались если и не безответственными, то слишком
уж демократичными. Причем даже самому Олегу. А вот Лариса Васильевна считает иначе: «С
раннего детства мы прививали ребенку понимание того, что жизнь — сложная штука. А значит, нужно быть самостоятельным».

Олег еще не умел ни читать, ни писать, когда
родители, уходя на работу, были вынуждены оставлять его одного дома, поскольку ходить в садик он наотрез отказывался. Благо дома был телефон. На тетрадном листе чертились две схемы — способ набора номеров служебных телефонов мамы и папы.

Утром Олег первым делом звонил им и докладывал: «Я проснулся». А дальше, следуя телефонным инструкциям родителей, самостоятельно завтракал, играл, обедал. У него было свое
ведерко с тряпкой, ими он хозяйничал у себя в
комнате, если родители затевали уборку. В саду
— небольшая грядка, на которой мог сажать
все, что хотел, и, что удивительно, по словам мамы, «у Олежи все росло даже лучше, чем у нас».

С самого раннего детства сын был полноправным участником всех домашних совещаний. Какими бы наивными ни казались его предложения, все они выслушивались и рассматривались наравне со взрослыми. Потом была
школа, где мама неизменно оказывалась главным режиссером, сценаристом, костюмером
всех вечеров. Если надо, она поднимала любого
руководителя театра в городе, лишь бы впечатления от праздника запомнились надолго.

— А как же иначе? Ребенок должен знать,
что родители живут его жизнью, — повторяет
Лариса Васильевна истину, которой сама научилась от своих родителей. — Если это его праздник, значит — наш праздник, если двойка, то
и твоя двойка, если успех, то и твой успех.

Родители были в курсе всех дел сына, даже
когда тот уже учился в институте. К примеру, на
4-м курсе сыну предложили возглавить профком студентов. Родители, справедливо рассудив, что общественная работа пойдет во вред
учебе, посоветовали отказаться от предложения. Олег не послушал. Как и предполагалось,
вскоре появились «хвосты», тройки за экзамены, несданные зачеты, пропущенные семинары. Преподаватели уже стали намекать: «Ну, ты
попроси папу или маму, пусть подойдут, поговорим».

— Меня такие предложения просто коробили, — вспоминает Олег. — Я даже представить себе не мог, как я подойду с таким вопросом к отцу или матери. Да они бы и не пошли
на это. Институт — это моя собственная самостоятельная жизнь и мои собственные проблемы, с которыми я был обязан справляться
сам, ведь решение работать в профкоме было
принято самостоятельно. Пришлось отказываться от профкома и подтягивать хвосты, пересдавать тройки.

Сейчас Олег работает юрисконсультом в
Саратовском водоканале. Право на статус
просто работника, а не сына гендиректора, завоевано было не без труда. То в столовой положат порцию побольше, то подойдет кто-нибудь из сотрудников с просьбой повлиять на
маму в принятии каких-либо решений. Еще и
деньги предложит.

— Но он ничего, молодец, — комментирует
отец, — пресекал подобные попытки на корню.

В столовой только никак не реагировали. Пришлось самой Ларисе вмешаться. На работе
Олег просто сотрудник. Наравне со всеми получает за промахи.


ДОМ

11-й час ночи. Звонок в дверь. Олег Васильевич открывает. Жена, еще не остывшая от рабочих баталий, вываливает с порога: «Ты знаешь, что он сказал?» «А я ему…» «А после этого
на совещании…» Потом пятиминутный перерыв на переодевание и умывание, и эмоциональный рассказ продолжается. К тому времени, когда семья садится за стол, мама уже более-менее остывает. «Ну здравствуй, моя хорошая», — говорит Олег взволнованной жене, и
за ужином начинается уже конструктивное обсуждение проблем.

Вообще, вечерний обмен мнениями о том,
как прошел день, рассказы об удачах и неудачах давно стали семейным ритуалом, который
повторяется изо дня в день. Мешает ли такая
активность семье? Муж Ларисы Абрамовой утверждает, что нет:
— Конечно, хотелось бы, чтобы она приходила пораньше, была не такой увлеченной и загруженной работой, в общем, женщиной в классическом понимании этого слова. Но она такая
деятельная натура, что ее трудно представить
сидящей дома и занимающейся домашним хозяйством. Кажется, чем больше нагрузка, чем
больше проблем, чем позже она возвращается
домой, тем больше у нее энергии и самоудовлетворения. А видеть ее довольной и счастливой
— самое большое счастье и для меня.

— Как правило, проблемы с подчиненными
руководитель переживает больнее, чем сам сотрудник, — размышляет Лариса Абрамова. —
Естественно, рассказать о них ты можешь только дома. Хорошо, когда родные позволяют тебе
не думать о том, как преподносить конфликт, а
выкладывать все как есть. Даже если ты при
этом выглядишь не с самой хорошей стороны.

Моя семья позволяет мне быть такой, какая я
есть. Наверное, в этом ее главное достоинство.

В семье уже давно сложились свои традиции, которые свято чтят. Здесь обязательно отмечают дни знакомства и свадьбы с цветами и
посиделками втроем за чаем с тортом и воспоминаниями. Новый год — традиционно семейный праздник — здесь именно таким и является. Даже сын в 12 часов ночи в обязательном
порядке находится дома, и только после боя курантов уходит к друзьям.

По-особому здесь отмечают и дни рождения.

В 10—11 вечера в их семье никто никогда
спать не ложится. А потому крики «Поздравляем!» и подарки с первыми минутами нового дня
домашних не будят. Зато остается трепетное
чувство радости, что именно семья стала первой, кто поздравил именинника с днем рождения. Правда, как говорит Лариса Васильевна,
стоит только мужу или сыну намекнуть, что для
мамы готов подарок, пиши сюрпризу пропало:
«Я начинаю ходить и нудеть, как маленький ребенок, пока мне его, наконец, не отдадут».

Семья у Абрамовых вообще возведена в самый настоящий культ, который, по мнению Ларисы Васильевны, является «основой духовного
развития человека».

«Главное для нас — быть вместе. Наверное,
в этом и есть наша сила», — говорит Абрамова.


КАРЬЕРА

1998 год. На предприятии в одном из цехов
только что прошли первые соревнования «Лучший по профессии». Тогда еще трудно было говорить о выходе из кризиса, а тем более — стабильности.

Но надежда и вера в лучшее уже появилась.

Накрытые столы, собравшееся вместе руководство предприятия, волнение. Нет только приглашенных на вечер городских руководителей.

В тот день они так и не пришли. А Лариса Васильевна, глядя на расстроенных коллег, сказала: «Я твердо верю, что придет такое время, когда мы будем приглашать и люди не позволят себе не прийти. Мы будем выбирать тех людей,
которых хотим видеть». Так и случилось.

Если шесть лет назад с мнением директора
Саратовского водоканала не считались, то
сейчас Ларису Васильевну и уважают, а
некоторые и боятся.

ГРУСТНО, НАВЕРНОЕ, ЭТО СОЗНАВАТЬ? ТЕМ БОЛЕЕ ВАМ — ТАКОЙ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ?
— Дело в том, что жизнь вносит коррективы и в наш характер. Рано или поздно человек начинает закрываться, потому
что больно быть зияющей раной, на которую каждый может
посыпать соль. Думаю, годы руководства предприятием
сгладят и мою эмоциональность. Жизнь заставит.

ЭТО БУДЕТ СКОРЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЕМ, НЕЖЕЛИ ПОНИМАНИЕМ ЕСТЕСТВЕННОСТИ ПРОЦЕССА?

— Разве можно назвать естественным предательство людей, которых считала очень близкими?

НО ВЕДЬ ВЫ НАВЕРНЯКА МОГЛИ ЭТО ПРЕДВИДЕТЬ, КОГДА СОБИРАЛИСЬ ДЕЛАТЬ
КАРЬЕРУ?

— Да я не собиралась ее делать. Изначально не собиралась делать карьеру. Многие поступки человек совершает, не анализируя их. Все происходит логично и естественно. Так и у
меня. Я видела, что могу вывести предприятие из кризиса, и
я это сделала.

И НЕ СОМНЕВАЛИСЬ, ЧТО РЕЗУЛЬТАТ МОЖЕТ БЫТЬ ДРУГИМ?

— Ни капельки.

Я вообще не приемлю поражений. И если за что-то берусь,
обязательно этого добиваюсь. Я даже не планирую никаких
запасных вариантов. Если человек начинает что-то делать, он
даже мысли не должен допускать, что у него это не получится.

А ТО, ЧТО ВЫ ДЕПУТАТ ГОРОДСКОГО СОВЕТА САРАТОВА, — ЭТО РАЗВЕ НЕ ЕЩЕ
ОДИН ЭТАП КАРЬЕРЫ?


— Для меня депутатство — это лишь дополнительный механизм, с помощью которого можно еще что-то сделать для своего предприятия. И не более того. У меня была
возможность баллотироваться в органы представительной
власти более высокого уровня, но я отказалась от нее. Депутатство — жутко хлопотное и очень ответственное дело, которое тянешь на себе, как булыжник.

КОГДА ВАМ БЫЛО ТРУДНЕЕ? В САМОМ НАЧАЛЕ, КОГДА ЛЮДИ ГОД СИДЕЛИ БЕЗ
ЗАРПЛАТЫ, ИЛИ СЕЙЧАС?


— Мне в голову приходит сцена из одного
фильма. Там герой говорит: «На войне легче, потому что там
ясно виден враг, в которого надо стрелять. В мирной жизни
такого нет». Экстремальные ситуации кажутся, порой, самыми тяжелыми. Но в них, как правило, все четко определено: цели, задачи, механизмы. Люди сплачиваются ради
их достижения. Но как только наступает спокойная жизнь,
все тут же начинают думать, что все идет естественно, никаких усилий прилагать не надо, растворяются в каких-то
мелочах. И нет никаких целей, нет динамики. Погрязнуть в
этом — вот что самое страшное для руководителя.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ПРЕДПРИЯТИЯ, ДЕПУТАТ, УВАЖАЕМЫЙ И ИЗВЕСТНЫЙ
ЧЕЛОВЕК В ГОРОДЕ… А ЕСТЬ ТОТ ПОТОЛОК, ДОСТИГНУВ КОТОРОГО ВЫ МОЖЕТЕ
СКАЗАТЬ: ХВАТИТ, ЭТО ПРЕДЕЛ?


— Я об этом не думаю. Может, в этом и есть
главный смысл? Я просто живу и делаю то, что мне нравится.

А карьера — это не самоцель.

КАРЬЕРА, САМОРЕАЛИЗАЦИЯ, УСПЕХ В ВАШЕМ ПОНИМАНИИ — ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ?
— Нет. Это совершенно разные понятия. Можно сделать карьеру только по причине того, что тебе просто повезло в той
или иной области, и при этом не самореализоваться. Можно
быть известным политиком или чиновником, а по выходным
брать в руки фотоаппарат, потому что только во время съемки ты получаешь настоящее удовольствие от жизни.

А успех — это очень субъективное понятие для каждого.

Оно напрямую зависит от самооценки. Чем она выше, тем
меньше человек будет считать, что он успешен. Абсолютный
успех — это, наверное, когда человек сам поймет, что он сделал что-то неординарное, великое. А абсолютный идеал —
когда все три понятия совпадают.

В ВАШЕМ СЛУЧАЕ ОНИ СОВПАЛИ?

— Нет. Во-первых, я никогда не собиралась
быть директором водоканала. Это к вопросу о карьере. А вовторых, я не считаю себя успешной, потому что у меня абсолютно проблемное предприятие, на котором есть масса нерешенных вопросов.

А РАЗВЕ ВЫВОД ПРЕДПРИЯТИЯ ИЗ КРИЗИСА — ЭТО НЕ УСПЕХ?

— Это как в
спорте. Дело не в том, чтобы один раз взять высоту. А в том,
чтобы потом несколько раз повторить призовой прыжок.

Ведь то, что получилось только один раз, может быть случайностью. А вот стабильность и движение в течение многих лет
— это настоящий успех.

РАДИ ЧЕГО ВЫ МОГЛИ БЫ ОСТАВИТЬ СВОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ?

— Ради семьи. Ради
ее благополучия, спокойствия, интересов. Ради нее я могла
бы оставить не только предприятие, а вообще все, что у меня
есть. Не задумываясь. Потому что большей ценности в моей
жизни нет.

ВЫ СЧИТАЕТЕ СЕБЯ ПОЛНОСТЬЮ РЕАЛИЗОВАННЫМ ЧЕЛОВЕКОМ?

— Нет. И я
думаю, что никогда к этим критериям не подойду, потому что
они у меня очень высокие. Я бы хотела в совершенстве знать
какой-нибудь иностранный язык, глубоко изучить культуру
своей страны, всегда владеть своими эмоциями. Я ужасная
лентяйка, поэтому восхищаюсь людьми, которые могут утром
встать и хотя бы сделать зарядку, не говоря уже о пробежке.

Сегодня я говорю: завтра начну новую жизнь. Но наступает
завтра, и все остается по-прежнему. Может, когда-то я к этому приду: начну заниматься спортом, научусь владеть
своими эмоциями. Это будет этапом на пути к самореализации. Но тогда это буду уже совсем не я…